– Вот тогда он и поклялся, что вернется. Сказал, что уезжает всего на несколько дней. Это, наверное, было числа девятнадцатого или двадцатого декабря, примерно так. Нет, девятнадцатого, точно! Я вспомнила, потому что как раз в тот день мой замшелый импресарио пригласил меня на обед. Я только вернулась домой, к тут Джеймс звонит…
Она умолкла, окинув Паскаля взглядом, который вселил в него некоторую тревогу. Затем женщина наклонилась, продемонстрировав гостю изрядную порцию своих прелестей, и обходительно спросила:
– Еще выпить не хотите? Ну и ладно, а я себе еще плесну.
Она встала, взяв курс к столику с напитками, и Паскаль осведомился у ее спины:
– Значит, к Рождеству он так и не объявился?
– Нет, и к Новому году тоже. Даже не позвонил. Не могу сказать, что папе это понравилось. Мамочка горько рыдала в пудинг, а мне пришлось выслушивать лекции о бессердечных и неблагодарных детях. Впрочем, я думаю, папа давно уже махнул на Джеймса рукой. Когда он служил в армии, то был еще туда-сюда, но после того, как вышел в отставку…
– Именно по армии я его и знаю, – уверенно соврал Паскаль. – Мы впервые встретились во время учений НАТО… – Он произвел в уме быстрые расчеты и припомнил дату на фотографии, которую дал им Дженкинс. – Это было году эдак в восемьдесят восьмом.
Паскаль обеспокоенно подумал о том, знает ли сестра Макмаллена, что француз вряд ли мог принимать участие в учениях НАТО, однако его опасения были напрасны. Было совершенно очевидно, что обстоятельства, при которых он якобы познакомился с ее братом, волновали женщину в последнюю очередь. Паскаль начал понимать, что хозяйка дома относится к тому типу женщин, которым моментально наскучивает любая беседа, если она не связана с их персоной.
– Неужели? – откликнулась она, наливая себе водки. – Да, примерно тогда Джеймс и ушел из армии. Когда он вернулся, то все еще был золотым мальчиком. Отец в нем души не чаял. Орден Меч Почета, будущий генерал и всякая прочая тягомотина… Лично я считаю, что вся эта старинная болтовня – про королеву, отечество и так далее – полная фигня. Однако Джеймс всегда покупался на нее. Думаю, ему было бы лучше жить в те времена, когда мы были империей. С него станется… Расскажите мне о себе.
Женщина вальяжно прошествовала к стулу, стоявшему напротив Паскаля, а он незаметно взглянул на свои часы. Было почти три, но за окном уже темнело. Нужно поторопиться. Он сделал еще один маленький глоток.
– Так вы думаете, Джеймс на самом деле не поехал кататься на лыжах? А если поехал, то почему его до сих пор нет? Ведь уже…
То, что разговор вновь вернулся к ее брату, не понравилось женщине. Она раздраженно пожала плечами.
– Да Бог его знает. Может, и поехал. В последнюю минуту изменил планы, взял с собой кого-то другого, снял коттедж. Все возможно. Если уж он и поехал, то наверняка в Италию – тут и думать нечего. Он всегда там катается – в Итальянских Альпах. В этом случае он исчез надолго. Джеймс всегда был без ума от Италии, особенно он любит туда ездить в межсезонье, когда там не шатаются толпы туристов. Он может быть где угодно: во Флоренции, в Венеции, в Риме, в Сиене. Памятные места – Джеймс это любит. Мы половину детства провели, слоняясь по этим чертовым итальянским музеям. Вот так и проводили свои школьные каникулы, таращась на древние картины, пока наш папочка проводил изыскания для своей очередной книги. Твою мать!
Она пролила водку себе на платье и стала безуспешно вытирать пятно, а потом странно посмотрела на Паскаля.
– Наш папа искусствовед. Специалист по всяким сраным Тицианам и Тинторетто. Джеймс ведь наверняка упоминал об этом?
Скачок от дружелюбия к враждебности был очень резким. Паскаль и раньше имел дело с пьющими людьми, так что подобные перепады настроения были ему не в новинку. Он поднял руки в знак примирения.
– Конечно, я знаю, что ваш отец занимается историей искусств.
– Вот там своего Джеймса и ищите. – Хозяйка дома в очередной раз скорчила гримасу. – Либо на лыжах катается, либо памятники старины обнюхивает. Выбирайте на свой вкус. А чего ему волноваться! Джеймс управляет имуществом дедушки на правах опекуна. Ему не надо отсасывать у отвратных людишек из рекламного бизнеса, не надо работать, в отличие от всех остальных. Джеймс у нас богатенький.
– Ну что ж, в таком случае… – Паскаль поднялся на ноги. – Выходит, не суждено мне с ним увидеться. Я ведь в Лондоне ненадолго.
– Неужели? – Она посмотрела на Паскаля мутным взглядом, засмеялась и снова отхлебнула водки из своего стакана. – Это ужасно, я понимаю. Салют!
Паскаль направился к двери, но, пройдя несколько шагов, остановился.
– Скажите, – обратился он к ней, – а не подскажете ли вы мне, кто еще может знать о том, где найти Джеймса?
– А вы к кому обращались?
– К нескольким людям. – Паскаль назвал кое-какие имена из тех, которые дал ему Дженкинс и кому он сегодня уже звонил. Кейт Макмаллен пожала плечами и хлебнула из стакана.
– Господи, что за настырность! С ними и нужно было разговаривать. Кто еще? Ну есть еще один парень, Николас Дженкинс, жаба мерзкая. Они с Джеймсом учились в школе. Может, и до сих пор встречаются.
– Николас Дженкинс, – задумчиво повторил Паскаль.
– Он работает в «Ньюс». А кстати, и еще Джереми Прайор-Кент. Они вместе ходили в частную школу, а потом были в колледже Крайстчерч в Оксфорде. Тоже та еще задница! Делает телевизионную рекламу – редкая дрянь! И дело не в том, что он ни разу не соизволил пригласить меня сниматься, а…
– Его телефон у меня записан, но сейчас его нет в городе. – Паскаль помолчал и бросил на сестру Макмаллена осторожный взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129