с ее не идеальными чертами Джин не стала бы ни «мисс Америка», ни «мисс Штата», ни даже «мисс города». Но она обладала самым желанным для женщины качеством — обаянием, противиться которому не могли не только мужчины, но и женщины, хотя последние обычно это отрицали. Большинство же покупателей мужчин — и дети тоже — обращались к Джин. Им приятно было обменяться с ней улыбкой и принять из ее рук покупку. Миссис Гастингс была довольна, несмотря на то что со шнурком, перевитым люрексом, Джин оставалась не в ладах.Мистер Плейс иногда заходил в кондитерскую. Он покупал пирожные у одной из сестерпродавщиц и, казалось, на Джин не обращал внимания. Она успокоилась, решив, что управляющий просто захотел ей помочь. И все же сердце испуганно вздрогнуло, когда она встретила мистера Плейса в сквере. Он шел навстречу. Сделать вид, что не заметила его, было поздно. Джин замедлила шаг.— Здравствуйте, мистер Плейс, — сказала она.— Вас зовут Джин? — спросил он.— Да.— Здравствуйте, Джин. Вы довольны работой?— Да. Спасибо, мистер Плейс.— Скажите, Джин, вы не хотели бы приобрести более надежную профессию? Вы могли бы стать, например, бухгалтером.— Я не думала об этом…— Потом работали бы в офисе.Джин молчала. Мистер Плейс выдержал долгую паузу.— Джин, вероятно, то, что я скажу, будет для вас неожиданностью. — Он неловко усмехнулся. — Выслушайте меня и не отвечайте сразу… Я никогда не буду спрашивать у вас об отце вашего ребенка и никогда вас не упрекну. Я буду воспитывать его, как своего… Выходите за меня… Не отвечайте сейчас!— быстро сказал он. — Я понимаю, что не молод и не соответствую вашему представлению о герое… Но жизнь и мечты редко совпадают. Обещаю: я сделаю все, чтобы у вас была достойная жизнь… Я не тороплю вас. Я буду ждать, сколько вы найдете нужным. Но прошу, подумайте…Мистер Плейс ушел. А Джин продолжала стоять в отчаянии: никакие заманчивые перспективы не могли склонить ее к замужеству с этим человеком. И ни с каким другим…Первым ее желанием было все бросить и уехать. Но удержало обещание Плейса ждать, сколько она захочет, — у нее было время.В этот же день Агата снова завела разговор о достоинствах управляющего и его отношении к Джин.— Плейс никогда никого не повышал в должности после месяца работы. Тебя — первую!..— Он от тебя узнал о моей беременности? — спросила Джин.— Да ты взгляни на себя! — возмутилась Агата. — Все давно видно!..— Ну, да все равно, — безразлично проговорила Джин.— О чем ты думаешь? — продолжала Агата. — У тебя нет профессии. Ты ничего не умеешь. Продавщица? Пройдет молодость, и тебя заменят. А с Плейсом…Неужели он просил ее поговорить со мной? Или сама старается? Ей-то зачем все это?— Ну, как? — спросила Агата.— Ты о чем?— Ты слушала меня?— Нет. Он просил тебя говорить со мной?— Плейс?! Он меня в упор не видит!Ее возмущение показалось Джин неискренним.— Слушай, а не папашу ли ты ждешь? — Агата кивнула на живот Джин.— Никого я не жду! — отрезала та. — Понимаешь — никого!Агата недоверчиво покачала головой. Врет, решила она.Шло время. Джин продолжала работать в кондитерской. Она наконец освоила процесс завязывания коробки скользким шнурком и теперь делала это так же ловко, как смазливые сестры-продавщицы…Было воскресенье. Все, кто собирались провести уик-энд у моря, запаслись сладостями накануне, и в кондитерской наступило относительное затишье до понедельника. Единственная покупательница, пожилая привередливая миссис, никак не могла выбрать торт, и Джин открывала коробку за коробкой. Женщина настаивала, что торты на витрине выглядят привлекательней. Стоявшая у прилавка официантка презрительно косилась на капризную клиентку. Когда покупательница наконец ушла, официантка сказала:— Шесть пирожных, разных, и бутылку минеральной. Побыстрее — мои уже заждались! Джин взглянула в зал и обомлела: за столиком сидел Риччи. Ему достаточно было повернуть голову, чтобы в раскрытые двери увидеть Джин. Но он не подозревал о ее присутствии и неотрывно смотрел на свою спутницу — молодую смуглую девушку.Официантка удивленно окликнула Джин:— Эй, ты что, уснула?.. Шесть пирожных!— Да-да, сейчас…Она видела, как Риччи разлил по стаканам кока-колу, протянул стакан девушке, которая чему-то засмеялась. Потом что-то сказал, и девушка опять засмеялась.Ко мне не зашел, думала Джин. Даже не поинтересовался, жива ли я… Она не могла и не должна была ревновать, потому что сама оттолкнула его. И теперь уверяла себя, что ей это безразлично. Да и что с них мужчин, взять — они все такие! Уверяют, что любят, и тут же забывают. И любят уже другую… Ей захотелось поставить Риччи в неловкое положение. Подойти и сказать: «Сколько ты заплатил за мое лечение?» — и небрежно бросить деньги… Или: «Ты, кажется, собирался познакомить меня со своими родителями?» Но она лишь смотрела, как он улыбается смуглой девушке…Когда парочка ушла, Джин вбежала в служебную комнату и разревелась. Она не была влюблена в Риччи. Если б не эта встреча, она и не вспомнила бы об их мимолетном знакомстве. Но сейчас ей казалось — а может быть, так и было, — что она, не распознав, потеряла что-то важное и хорошее, что могло войти в ее жизнь…— В чем дело? — строго спросила появившаяся миссис Гастингс. — Отсутствие покупателей не дает права убегать, когда вздумается!Джин пролепетала про головную боль, поспешно вытерла глаза и вернулась к прилавку, ощущая на себе осуждающий Б. взгляд миссис Гастингс.Она уже ходила «с трудом» переваливаясь как гусыня. Черты лица расплылись, его неправильность проступила отчетливей, и оно стало почти некрасивым. Заметная полнота могла распугать покупателей, и миссис Гастингс отстранила Джин от работы, не предложив никакой другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42