Правда?
– Джимми, мне кажется, ты специально ищешь недостатки в этой семье. Сейчас мы ничего не сможем сделать, ничего.
Он кивнул и огорченно опустил голову. Я не хотела так сильно расстраивать его, но видела, что другого выхода нет. Дальше переодевались молча.
Подходя к двери, мы услышали стук и переглянулись от удивления. Мы никому не сообщали о нашем прибытии в Нью-Йорк и гостей не ожидали.
Джимми открыл дверь и увидел Ферн. Одета она была в темную футболку, куртку и джинсы, на голове у нее был берет.
Джимми не мог говорить, он был очень удивлен.
– Кэлли, что ты здесь делаешь? – спросила я.
– Я убежала, – гордо произнесла она.
– Убежала? Почему? И почему ты пришла к нам?
– Потому что я знаю, кто вы на самом деле, – ответила она.
СНОВА ВМЕСТЕ
У меня перехватило дыхание, и поэтому я могла разговаривать только шепотом. – Проходи, садись.
Ферн взглянула на Джимми, который выглядел очень счастливым, прошла в гостиную и села на диван, расстегнув куртку и сняв берет. Я тоже присела, но Джимми остался стоять, его взгляд был прикован к этой девочке. Я поняла, что сейчас он видит в ней маму, в этот миг ко мне тоже вернулись воспоминания о ней, глаза наполнились слезами, готовыми в любой момент сорваться с ресниц.
– Здесь очень хорошо, – сказала Ферн. – Моя подруга, Мелисса, однажды останавливалась в этом отеле, а потом мы были в цирке. Ее родители в разводе, у матери новый муж, которого Мелисса ненавидит, она хочет сбежать из дома к папе.
То, что она нисколько не смущалась и вела себя очень непосредственно, развеселило Джимми. Он сел рядом с ней на диван.
– Как ты узнала, кто мы на самом деле? – спросил он.
– Как-то порылась в бумагах Клейптонов и нашла там документ об удочерении и свое свидетельство о рождении. Это было для меня очень неожиданно. Приходилось выполнять работу по дому, и это порядком надоело, – говорила она, больше обращаясь ко мне, чем к Джимми.
– Разве тебя не волновало, что твои родители расстроятся, догадавшись, что ты обо всем узнала? – поинтересовалась я.
– Нет. Их не было дома; Лесли, как обычно, была у себя в мастерской, а Клейтон на каком-то фуршете со своими клиентами.
– Ты осталась дома одна? – спросил Джимми.
– Ах, ах! Я очень часто оставалась дома одна. Клейтон вечно занят делами, а Лесли по идее должна приходить из мастерской прямо домой, но она так увлечена живописью, что никогда этого не делает. Иногда Лесли забывает поесть, не помнит о днях рождения и моем, и Клейтона, а на прошлой неделе она забыла Снучелса в своей спальне, и он намочил ковер в трех местах.
– Снучелса? Это их собака? – догадался Джимми.
– Да, это Лесли его так назвала. А меня Клейтон назвал в честь своей матери, она умерла незадолго до того, как они меня удочерили.
– Ты всегда называешь своих родителей по именам? – спросила я.
– На самом деле они не мои родители, – ответила она, ее глаза сверкнули. – Меня не волнует проблема имен.
– Ты хочешь сказать, что стала их так называть после того, как обнаружила это? – продолжала я.
– Нет, я всегда их так называла, это они так захотели. Они... – Ферн остановилась, подбирая подходящие слова, прикусила нижнюю губу, а потом коснулась ее кончиком языка.
Джимми улыбнулся, это была типичная мимика мамы, когда она задумывалась.
– Прогрессивные родители, – наконец-то заключила она. – У них множество книг по педагогике: «Как вырастить ребенка», «Как воспитать человека», «Мир детства»; вероятней всего, их собирал Клейтон. Лесли не читает книг, она всегда делает то, что скажет Клейтон, а он постоянно жалуется, что она пропускает все события, не заботится о доме, всегда опаздывает, не занимается моим воспитанием. Это его любимая жалоба. Они даже подрались из-за этого, после того как вы ушли.
Меня страшно удивили его слова.
– Как подрались? – изумился Джимми.
– Он обвинил ее в том, что она не уделяет внимания моему образованию, и сказал, что Лесли виновата в том, что произошло в школе.
– А что случилось в школе? – спросила я.
– В лаборатории взорвался проект Джейсона Меломеда.
– Что? – не поняла я.
– Ну, это было что-то электрическое. Естественно, он во всем обвинил меня, а учителя ему поверили; они, ему доверяют, а мне нет.
– Это сделала ты? – спросила я.
– Нет. – Она твердо посмотрела мне в глаза. – Я устала от того, что меня обвиняют во всех происшествиях, к которым я не имею никакого отношения. Ненавижу эту школу! В ней учатся глупенькие богатенькие детишки.
– Звучит убедительно, – кивнул Джимми, – очень похоже на то, как я относился к школе «Эмерсон Пибоди».
Он был доволен схожестью их характеров; ему казалось, что это в их крови.
– Почему Джейсон обвинил именно тебя?
– Потому что считает своим врагом. Я как-то сказала, что он путается в своих панталонах, он начал оправдываться, говорить, что долго болел, что за ним присматривала сиделка.
Джимми засмеялся.
– Как давно ты узнала правду о себе и о нас?
– Несколько лет назад, я точно не помню дату. Мне кажется, это было перед Рождеством. Нет, я вспомнила, перед Рождеством в этом году, – заключила она. – Клейтон купил мне какую-то вещь, которая мне не понравилась, я хотела игрушечный дом.
– Ты уже так долго живешь с этой мыслью? Почему ты не сказала им, что знаешь об этом.
– Клейтон пришел бы в ярость, узнав, что я порылась в его драгоценных секретных бумагах. Он держит их под замком. Однажды я увидела, где он хранит ключ, я никогда ничего не крала, – сказала она, хватаясь за голову.
– Но по закону они все еще твои родители. Они найдут тебя, и...
– Я ненавижу их! Особенно Клейтона. Джимми улыбнулся и, наклонившись вперед, посмотрел на меня, а потом на нее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101