Но это ещё далеко не все. И только в советской печати…
Да и моя книга-дневник «Жизнь на льдине» в Советском Союзе была издана массовым тиражом семь раз, переведена на многие иностранные языки. Шестое издание «Жизни на льдине» вышло у нас в 1972 году. Это была первая книга в массовой библиотеке «Путешествия и открытия XX века», выпускаемой по подписке издательством «Мысль». А седьмое издание с обстоятельным послесловием академика Евгения Константиновича Фёдорова было посвящено сорокалетию «СП-1».
ДОРОГИ, ДОРОГИ…
Торжественная и сердечная встреча в Кремле с руководителями партии и правительства произвела на нас неизгладимое впечатление. На прощание И. В. Сталин сказал:
— А теперь мы отправим вас отдохнуть вместе с семьями. Когда понадобитесь, мы вас вызовем.
И нас отправили в подмосковный санаторий.
В один из вечеров директор санатория сказал мне:
— Звонили из Москвы. Вас срочно вызывают в Кремль.
— А на чём же мне доехать?
— Могу предоставить только автомашину для перевозки молока. Время позднее, других машин нет.
Молоковоз оказался с изъяном — у него было разбито ветровое стекло. Пока мы домчались до Красной площади (30 километров!), колючая ледяная крупа исхлестала мне все лицо. Красный, как помидор, я и появился в комнате заседания Политбюро. Здесь находились все члены Политбюро, за исключением И. В. Сталина. Увидев меня, товарищи заулыбались. Пришлось объяснить, почему я появился в таком виде.
— Товарищ Папанин, — сказал В. М. Молотов, — мы обсуждали положение дел в Главсевморпути и решили назначить вас заместителем начальника Главсевморпути. Вызвали вас сюда, чтобы сообщить вам об этом решении. Отто Юльевич Шмидт предлагает назначить М. И. Шевелева первым замом, вы будете вторым.
Надо ли говорить, что такое сообщение застигло меня врасплох и вызвало бурю противоречивых чувств? Я вообще не хотел быть руководителем такого масштаба:
— Я — экспедиционный работник, люблю это дело и хотел бы опять в Арктику, строить новые полярные станции. С работой же заместителя Отто Юльевича могу и не справиться.
— А мы считаем, что вы справитесь с новым делом, — решительно возразили мне. — К тому же есть партийная дисциплина, — добавили в ответ на мои дальнейшие возражения.
Я замолчал.
— Мы поддержим вас и поможем вам, — сказал Молотов. — Навигация прошлого года прошла неудачно. Решено привлечь людей с богатым арктическим опытом. Нам будет поручено руководство строительством, финансами и кадрами. Это дело вам знакомо хорошо.
Я поблагодарил членом Политбюро и вышел. Не успел спуститься вниз, как меня догнал дежурный офицер:
— Товарищ Папанин, вас просят вернуться.
Я снова поднялся в кабинет и услышал от В. М. Молотова:
— Мы доложили сейчас товарищу Сталину о принятом решении. Он внёс поправку: вы назначаетесь первым заместителем начальника Главсевморпути. Если вам потребуется помощь правительства, можете обращаться непосредственно ко мне. По вопросам же кадров Главсевморпути будете еженедельно докладывать в ЦК партии.
На следующий день на заседании Совнаркома СССР рассматривался вопрос об итогах навигации 1.037 года и состоянии кадров Главсевморпути. На этом заседании я был утверждён в должности первого заместителя начальника Главсевморпути при СНК СССР.
Одновременно с моей решилась и судьба моих товарищей. П. П. Ширшов был назначен директором Арктического института, Е. К. Фёдоров — его заместителем, а Э. Т. Кренкель стал членом коллегии Главсевморпути.
Наша четвёрка должна была совершить поездки по республикам, краям и областям, встретиться с трудящимися.
И я не сразу занял предоставленный мне кабинет на улице Разина в ГУСМП.
И вот, когда улёгся шум торжественных встреч, позади остались тысячи километров железнодорожных и автомобильных путей, а надо признаться, что встречи эти были и волнующи, и утомительны, мы с Галиной Кирилловной оказались в Кисловодском санатории. Однако и здесь к нам ежедневно приходили делегации из соседних санаториев, от предприятий, колхозов и школ. Разве можно было отказаться от встреч?
От усталости я свалился с симптомами инфаркта миокарда. Врачи не на шутку всполошились, тем более что из Москвы пришла следующая телеграмма: «ввиду состояния здоровья запретить Папанину выступления на всяких собраниях во время лечения».
… Вспоминаю свои начальные шаги в должности заместителя начальника Главсевморпути. Первым крупным и не терпящим отлагательства делом было строительство судоремонтного завода в Мурманске. Такой завод — для ремонта ледоколов и других судов арктического флота — был тогда великой необходимостью.
Арктический флот в те годы пополнялся новыми судами, строились четыре крупных по тем временам линейных ледокола. Ремонтная база в Заполярье была совершенно необходима. Собственно, завод был заложен, но строительство его шло медленно и грозило затянуться на долгие годы. А время не ждало, первый серийный ледокол готовился к сдаче в 1938 году. Вопрос о ходе строительства завода рассматривался в Кремле.
На другой день меня вызвали к И. В. Сталину. Лицо его выражало сильное недовольство. В кабинете были Молотов, Микоян, Ворошилов, секретарь ЦК ВЛКСМ Косарев.
— Строительство Мурманского завода идёт из рук вон плохо, — сказал Сталин. — Так дальше нельзя. Где мы будем ремонтировать ледоколы и корабли, работающие в Заполярье? ЦК и Совнарком не могут мириться с создавшимся положением, — продолжал Сталин. — Необходимо принять самые решительные меры. Политбюро решило поручить товарищу Косареву и вам поднять на это дело молодёжь…
— Что я должен сделать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175