Пока можно было, она хотела надышаться вечерним воздухом и заодно проветрить эту хибару. Так всегда делала дома ее мать. На какой-то миг Квини вспомнила о маленьких сестрах, которые уже давно спят со своей бабушкой в гнездышке из одеял. Вспоминают ли они о своей старшей сестре?Мысли Квини снова вернулись к действительности. Она слышала, как старый Кинг что-то жевал, словно жевательный табак.— Что ты там говорил о лошадях? — спросил он сына.— Что думаю ими заняться.— Ты никогда прежде об этом не думал. Где же они будут пастись?— Где? Здесь, на нашем лугу.— Хм…Стоунхорн, так же как и Квини, с удивлением посмотрел на отца.— Ты думаешь, что травы хватит и на зиму? — спросил опять старик.— На зиму, может быть, и не хватит, потому что земли у нас мало. Пожалуй, придется подкупить сена и овса.— Этим нежным животным требуется овес?— Ты думаешь, что жеребцам полагается есть брюкву?— А твоему отцу, а?..— Ну, так же как и мне.После этих слов на какое-то время стало тихо. По лицу старика было видно, что он что-то обдумывал и разговор не был закончен.Какой-то страх закрался в душу Квини: в этом уединенном маленьком доме было совершено убийство… здесь мать Стоунхорна убила своего свекра… здесь она дала своему ребенку имя Стоунхорн, потому что он выдержал побои деда.Квини неподвижно стояла в проеме двери. Ей еще не хотелось ложиться спать.— Луг больше не принадлежит нам, — произнес наконец старик. — Я его сдал в аренду.Стоунхорна жизнь приучила владеть собой.— Кому ты его сдал в аренду?— А кому я мог его сдать? В долине только один человек, который обрабатывает землю и платит аренду, — Айзек Бут.— Та-ак. Айзек Бут! Ему ты предоставил наши пастбища. На какой срок?— На десять лет.Старик оставался лежать на своем грязном одеяле.— Что ты получаешь за это?— Доллар за акр в год, как и все.— Значит, сто шестьдесят долларов в год. Что же ты будешь делать с деньгами?— Не твое дело. Земля пока еще моя и деньги мои! — заорал старик. — У тебя есть художница, которая тебе платит!Стоунхорн плюнул отцу в лицо.Старик вскочил на ноги. Сын отрезал ему путь к ружью и к тем предметам, что лежали, покрытые одеялом.Квини оставалась неподвижно стоять у двери; если бы она и захотела пошевелиться, то не смогла бы.— Ты опять напился! — крикнул Стоунхорн отцу.Выражение лица старого Кинга стало зловещим.— Я все же нашел ее, Джо. Мне не нужна ваша вода! У меня есть другая вода! — Он принялся хохотать. — Не хочешь ли ты, дорогой, и сам выпить? Тогда прочь с дороги! У меня найдется еще и для тебя…— Ложись и дай нам покой, — сказал Стоунхорн как можно миролюбивее.— Кого ты из себя корчишь, сын мой? Ты думаешь — кто-нибудь из Кингов может быть порядочным человеком? — Старик снова расхохотался. — Дай же мне и вторую бутылку… которую я… никак не могу найти!..— Не дам!— Отдай ее!— Успокойся. Ты пьян.— Дай ее сюда… я тебе говорю… или я тебя изобью… тебя, бандита…С неожиданной злостью старик со всей силы ударил сына куском железа от старой сломанной печки. Стоунхорн покачнулся, но устоял на ногах.Квини вскрикнула. Пьяный был крепок, а вино еще придало ему сил. Он оттеснил сына, опрокинул стол. Керосиновая лампа свалилась. Печная труба разломалась, и в темноту посыпались искры. Старик бросился к ружью. Каменный Рог схватил его за пояс, но старик вцепился в волосы сына и ударил его коленом в живот. Оба свалились. Одно из ружей, прислоненных к стене, упало, и раздался выстрел: ружья были всегда заряжены.Чтобы предотвратить несчастье, Стоунхорн схватил разбушевавшегося старика за шейный платок и затянул его. Квини побледнела. Она дрожала, но все еще не могла двинуться с места, и пот выступил на ее лице. Наступила тишина, и девушка поняла, что борьба окончена.Медленно вошла она внутрь темного помещения. Теперь стало ясно, почему Стоунхорн уверял, что она не сможет здесь жить.Джо завернул отца в одеяло и затягивал его ремнями, чтобы пьяный старик еще чего-нибудь не натворил. Сознание к старику, видимо, еще не вернулось. Стоунхорн положил его, как больного, на ту же постель, затем подошел к двери и взял сигарету. При вспышке зажигалки Квини увидела на голове мужа кровоточащую рану.Он заметил ее настороженный взгляд.— Не беспокойся, у меня хорошая кровь. Быстро затянется. Жаль только белой рубашки. Но теперь мы по крайней мере знаем, для чего таскались за водой. — С этими словами он снял рубашку и бросил в чан.Потом Стоунхорн вошел в комнату, водворил на место стол, не без труда собрал железную трубу. Он поставил на предохранитель ружье отца и вытащил сверток из-под постели. В нем оказалась бутылка, которую искал отец. Джо сделал несколько больших глотков из нее, дал немного подкрепиться дрожащей Квини, а остаток вылил на землю.— Эту бурду контрабандой доставляет Лаура. Когда мы поедем с тобой еще раз в Нью-Сити, мы выпьем «Блек энд уайт» Марка крепкого спиртного напитка.

.— Нам же запрещено пить! — еле произнесла Квини.— Джо Кинг знает, что делает.— У тебя все еще течет кровь.— Ты испугалась? — заботливо спросил он. — Ну ничего. Старик проспится и завтра снова будет неплохим человеком. Но нашу землю он сдал в аренду Айзеку Буту… это правда. Я не хочу жить на твои деньги.Квини не нашлась, что ответить. Они улеглись вместе на грязное покрывало, она прижала рукой края раны на его голове и держала до тех пор, пока не остановилась кровь. Рядом раздавалось сопение и храп связанного пьянчуги.Она долго не могла заснуть и почувствовала, что муж тоже не спит.— Слушай, Джо, он не мог сдать землю в аренду без согласия совета. Земля принадлежит племени.— Совет — игрушка в руках Айзека Бута, и Джо Кингу не так-то просто начать все заново.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162