Кого бы ты хотела убить за ложь?— Гарольда.Перед восходом солнца обе женщины наконец забылись на час.Утром Стоунхорн и Квини поехали с лошадьми к отдаленному источнику, чтобы напоить там животных и не расходовать домашний запас воды. Лужи в русле ручья стали еще меньше и готовы были совсем исчезнуть.По дороге домой Кинги пересекли сосновую рощицу. Здесь Квини остановилась, повернул назад своего Пегого и Стоунхорн.— Что станет с лошадьми зимой? — спросила молодая женщина. — Не могли бы мы здесь построить навес?Стоунхорн осмотрелся.— Да, это я еще мог бы сделать. Это верно.— Я написала письмо, Стоунхорн.Он ждал, что она скажет дальше.— Не тебе. Другому Инеа-хе-юкану. Старому вождю, имя которого тебе дала твоя мать.— Что у тебя за мечты? Он, должно быть, уже… ему должно быть теперь больше ста лет.— Возможно, так и есть.Стоунхорн посмотрел на нее:— Итак, у меня жена, которая пишет письма!Пегий кусал трензеля. Они продолжили путь.По возвращении Квини села на корточки на лугу за домом. Она сдвинула колени, оперлась в них локтями и положила голову в ладони. Так она просидела много часов, и никто не мешал ей. Бабушка и Стоунхорн понимали, что ей надо подумать.На следующее утро Кинги увидели автомобиль, который уже чуть свет ехал внизу со стороны агентуры. Стоунхорн, который с Квини стоял у загона для лошадей и уже зануздал себе для поездки Пегого, пошел в дом, Квини — за ним. Он достал оба своих пистолета, которые были еще полностью заряжены, и надел один на себя.— Живым меня больше не возьмут.Квини смотрела в землю. Она не хотела показать своего страха.Стоунхорн вышел с женой на лужок перед домом. Автомобиль свернул с пустого шоссе на дорогу, ведущую вверх. Теперь было видно, что только один человек был внутри.«Форд» остановился, и наружу вышел Эйви.— Хэлло!— Хэлло, — ответила Квини.— Надо кое о чем поговорить. — Врач подошел ближе. — Есть у Кингов несколько минут для меня?Стоунхорн показал рукой, что Эйви может зайти в дом. Врач последовал знаку, вошел в помещение и сел на краешек кровати. За ним вошла Квини. Стоунхорн остался стоять на пороге.— Квини, — начал врач, — ну, как тут у вас дела? Через несколько дней начинается ваш последний школьный год. Вы уже подготовились к отъезду в художественную школу?— Я остаюсь здесь.— Именно на этот ответ я и рассчитывал. Когда вы ждете ребенка?— В начале апреля.— До этого еще далеко. Наверное, вы можете сдать экзамен на бакалавра на три месяца раньше, чем остальные. Вы же лучшая ученица.— Я могу сдать его и годом позже, как делают многие. На эту зиму я останусь здесь.— Вы это обдумали?— Я сказала.— О'кей. Вы знаете, что ваше решение вызовет много неприятностей?— Не для меня.— Вы должны, по меньшей мере, подать заявление!— Для этого у меня есть время, бумага и шариковая ручка.— Вам известно постановление об обязательном образовании?— Я думаю, вы напишете мне справку, док. Так я предполагала.— Дитя мое, Эйви не всемогущ. Это же уже много раз доказано. Джо, что вы на это скажете?— Ничего.— Это немного. Загляните как-нибудь ко мне мимоходом, а?— Нет.— Будьте благоразумны, Джо. — Эйви претендовал на доверие. — Вам известно так же хорошо, как и мне, что вы в нездоровом состоянии. Стимуляторы, которые вам так любезно вводили, скоро перестанут действовать. Мы должны о вас позаботиться.На лице индейца отразилась такая ненависть, что врач испугался.— Замолчите вы, Эйви. Эти слова, что вы говорите, я уже в третий раз слышу. Прежде чем я их услышу еще раз, я буду стрелять. Мне не надо больше никаких врачей.Эйви сидел на краю кровати и сжимал и разжимал кулаки, словно душил кого-то.Наконец он поднялся.— У вас будет справка, Квини. Я дам ее сейчас же нашему шефу по школам, Эве Билкинс, а вам — копию. С мисс Билкинс я надеюсь договориться. Она учительница и ей наплевать на обязательность и план, а тут мне поможет Кэт Карсон: у нее язык неплохо подвешен. Значит, решено… бай!Он посмотрел на часы и заторопился. Квини проводила его до автомобиля.Когда Эйви достиг внизу шоссе и его автомобиль на глазах стал уменьшаться и наконец совсем исчез, Стоунхорн повернулся к жене:— Ты из-за меня собираешься здесь остаться? Ты мне совершенно не нужна.— Ты меня гонишь прочь?— Тебя нужно гнать в школу! И тебе не стыдно теперь отказываться?— Мне не стыдно.— Все это болтовня.— Это не болтовня, и я хочу от тебя слышать другие слова, Стоунхорн. Я знаю, что делаю.— Ты знаешь, что делает любящая жена, но я об этом не хочу ничего слышать. Получай своего бакалавра, я требую этого от тебя.— Ты это действительно о том, чтобы я стала бакалавром, или речь о том, что ты не хочешь видеть меня? Тогда так и говори.— Мне не нравится твой тон. Это не ты. — Стоунхорн пошел к лошадям.Квини побежала вверх по склону, чтобы набрать дров. Когда она уже занялась этим, подошла бабушка и помогла ей. Квини работала с опущенной головой, скрывая стоящие в глазах слезы.Когда в маленькой печке затрещал огонь и блюдо из поджаренной на жиру муки — довольно безвкусная еда — было готово, все трое поели, не говоря друг другу ни слова. После еды Стоунхорн закурил сигарету, которая пахла иначе, чем другие его крепкие сигареты, и на исходе дня Квини заметила, что пачка, которую он, должно быть, носил с собой, уже наполовину пуста.Он лег в эту ночь вместе с Квини. Усталые, с издерганными нервами, лежали они рядом друг с другом.Каждый старался показать, что он спит, и каждый делал вид, будто бы верит, что другой спит. Стоунхорн, казалось, долго прислушивался к чему-то, чего не было слышно.В последующие дни Стоунхорн по мере надобности ездил с лошадьми на далекий водопой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162