пахло приближающимся ураганом. На голубом с небольшими облачками небе появились неподвижные полосы облаков, все вокруг приобрело желтый оттенок.Квини поспешила пройти через пассажирский зал скромного аэровокзала. Среди немногих ожидающих ей бросились в глаза три фигуры. Они были из того сорта людей, который был ей не особенно приятен. Хотя парни спокойно стояли, прислонившись к стене, и никого не удостаивали особым вниманием, девушка почувствовала, что они за ней наблюдают. Она не подала виду, не опустила глаз и вела себя так, будто бы ничего не заметила и просто намеревается покинуть аэровокзал. Но если бы ее спросили, она бы уже смогла точно описать каждого из троих.Один, белый, был ростом не меньше, чем метр восемьдесят, хотя и ниже других. Лет двадцати. Он был, как это вообще вокруг принято, в синих джинсах с заклепками и в красно-коричневую клетку рубашке, что не говорило о хорошем вкусе. Его сапоги из недорогой кожи были зато богато отделаны, ковбойская шляпа пятнистая, поля с боков загнуты.Два его сотоварища, так же как и он, стояли прислонившись к стене. Оба индейцы. Одежда на них была такая же, как и у белого, только отличалась расцветкой: брюки темно-синие, рубашки в красно-синюю клетку.Их долговязые неуклюжие фигуры казались на две ширины ладони выше и более худыми, чем на самом деле. Они околачивались тут, по-видимому, чего-то ожидая. Когда Квини проходила мимо, белый сунул в зубы сигарету. Глаза у него при этом сверкнули, и это встревожило девушку. Оба молодых индейца держались совершенно безучастно.Квини была не трусливого десятка и все же обрадовалась, когда, выйдя из зала, увидела среди немногих припаркованных автомобилей их старенький семейный «Форд». Значит, ее сообщение, что она прибывает в Нью-Сити самолетом и поэтому днем раньше, получили дома своевременно.Автомобиль был старой тачкой: со старой резиной, с высоким кузовом, с изношенной обивкой. Он когда-то обошелся в пятьдесят долларов, и это было недорого: если бы его не купил индеец ранчеро, его бы отправили в металлолом. Однако Квини любила эту невзрачную машину. Мотор еще ни разу не отказывал, и автомобиль по разбитым дорогам, а то и вовсе без дорог совершал головоломнейшие виражи. Квини любила его, как раньше индеец — лохматого верхового коня, который был выносливее любой начищенной драгунской лошади.За рулем сидел шестнадцатилетний брат Квини. Она его тотчас узнала и вознамерилась сейчас же устроить ему какую-нибудь каверзу, потому что он сидел съежившись и спал, очевидно, так крепко, что не слышал моторов самолета и не заметил, что из зала выходили пассажиры.Квини тихонько отворила дверцу машины, уселась РЯДОМ с черноволосым юношей и поставила свой чемоданчик на заднее сиденье. Устроилась поудобнее.Генри продолжал спать.И вдруг Квини сильно испугалась. Радость видеть брата, готового отвезти ее домой, возможность подшутить над ним — все это усыпило ее внимание, не позволило задуматься над увиденным. Но теперь, сидя рядом с ним, она уже не сомневалась — от него пахло спиртным. Он спал, видимо, в глубоком опьянении.Еще никогда Генри не напивался. Все семейство Квини в резервации относилось к категории непьющих и было во вражде с пьяницами. Как же это случилось, Генри?! Теперь, в этот день, когда ему нужно вести машину. Где он взял денег? Кто… кто его соблазнил?Некоторое время Квини молча и неподвижно, словно парализованная, сидела на видавшем виды сиденье.Индейцам в резервации пить запрещено. Кто же отважился продать Генри?..В открытом окне автомобиля появилось темное лицо с распахнутым воротником в сине-красную клетку.— Посади меня за руль, Квини, я повезу тебя.В уголках рта играло выражение, которого Квини испугалась. Она молниеносно оттолкнула брата в сторону, завела двигатель, нажала педаль газа, подала машину назад, затем рванула вперед на всю мощь.Непрошеному гостю в окне автомобиля пришлось моментально отпрыгнуть в сторону, чтобы не быть раздавленным. У него была быстрая реакция.Ранним утром улицы еще были пусты. Квини завернула за угол, за второй. Прислушалась, не следует ли за ней другой автомобиль.Нет, никого не было.Она сбросила скорость до тридцати миль и подумала: если какой-нибудь полицейский заметил, что Генри пьян, он попадет в тюрьму. Индейцы резерваций за пьянство жестоко наказывались.Она остановилась на непросматриваемом месте и столкнула Генри, который не просыпался, на свое прежнее место так, чтобы как следует устроиться у руля. Всего лишь одно движение, но Генри зашевелился, и возникла опасность, что он примется скандалить. Ведь он был пьян, а Квини слышала, что пьяный всякого натворить может.Она добралась до ведущей навылет из города улицы и направилась в предместье, в трущобы индейской колонии. Там у нее был знакомый молодой проповедник, и она решила с ним посоветоваться.В крохотных лачугах, где жили многодетные семьи, и вокруг них и ранним утром было оживленно.Женщины с ведрами, некоторые с бочками на тележках шли к далекому колодцу за водой: водопровода сюда не дотянули. Квини остановилась около одной лачуги. Дети смотрели на нее с любопытством и в то же время робко, но Квини была индеанка, она могла объясниться на их родном языке, и они скоро поняли, что она хочет узнать. Оказалось, проповедник и его жена отправились к колодцу и должны скоро вернуться.Уже и ранним утром было жарко. Квини, пока дожидалась, покрылась потом, однако не это беспокоило ее. Она боялась, просто боялась. Запах спиртного, исходивший от брата, мучил ее.Элк, так звали проповедника, возвратился скоро, но девушке время ожидания показалось целой вечностью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162