Ну и, наконец, Щербаков, который, видимо, тоже пронюхал что-то и попытался шантажировать вас. Плюс ко всему этому – ряд других, не менее подозрительных фактов.
С самого начала своего пребывания в Мапряльске вы не выполняли свои функции научного сотрудника, прибывшего, чтобы разобраться в странном заболевании ряда местных жителей, – монотонным голосом продолжает капитан. – Вот свидетельство заведующего городской больницей Завьялова Алексея Федоровича. Вместо того чтобы обследовать больных, вы большую часть времени проводили в городе, занимаясь непонятно чем. Далее… С самого начала вы активно пытались втереться в доверие местных правоохранительных органов, избрав меня в качестве своеобразного поверенного в ваших делах. После убийства Щербакова вы в спешном порядке выезжаете в областной центр, где делаете все, чтобы затруднить ваше задержание. С этой целью вы бежите из аэропорта, ускользнув от сотрудников милиции, которые готовились задержать вас у трапа самолета, и возвращаетесь в Мапряльск, где пытаетесь скрыться на квартире у Круглова. К счастью, четко проведенные нами оперативные мероприятия позволили нам перехватить на выезде из города такси, в котором вы приехали в Мапряльск, и водитель указал то место, где он вас высадил…
Все это как-то не вяжется с представлением о представителе такого солидного учреждения, коим, несомненно, является Академия наук, не правда ли, Сабуров? И это – не просто подозрения. Несколько часов назад в город прибыла авторитетная комиссия из Москвы, членами которой числятся и сотрудники Института мозга. Опять же по свидетельству Завьялова А Эф, все они категорически опровергают тот факт, что в их учреждении работает человек по фамилии Сабуров…
Ну, наконец-то сейчас я ему выложу все, как на духу!..
Но Нагорнов не дает произнести мне ни слова. Видно, самые эффектные козыри он приберегал напоследок.
По его знаку молчаливый человек в штатском лезет в большой несгораемый шкаф-сейф и, кряхтя, водружает на стол между нами брезентовую сумку, с которой я прибыл в Мапряльск.
– Это ваша сумка, Сабуров? – осведомляется Нагорнов.
– Моя.
– Когда, где и при каких обстоятельствах вы ее оставили?
– Я забыл ее под своей кроватью, когда выезжал из гостиницы.
– Что в ней содержится?
Тут явно какой-то подвох. Но мне ничего не остается теперь, кроме того, чтобы говорить правду.
– Вообще-то в ней не должно быть ничего. Я использовал ее лишь для того, чтобы в дороге хранить в ней «мобил». А то, знаете ли, портативные компьютеры всегда привлекают внимание любопытных попутчиков…
Мгновенным и, я бы сказал, театральным движением Нагорнов раздвигает «молнию».
Сумка оказывается заполненной какими-то блестящими металлическими деталями.
– Что это? – недоуменно интересуюсь я.
– Бросьте, Сабуров, – советует капитан. – Вот протокол об изъятии данного вещественного доказательства из вашего номера в присутствии понятых. А вот что представляют собой эти детали.
Он раскладывает железки на столе, и только теперь до меня доходит, что это такое.
Снайперская винтовка «Скат» в разобранном виде и с лазерным прицелом. Наверняка та самая, из которой меня пытались ухлопать в гараже, где Лугин спрятал свой «Форд».
– Между прочим, – сладким голосом произнес Нагорнов, – на данном огнестрельном оружии – множество отпечатков пальцев. И есть все основания считать, что они принадлежат вам, Сабуров!..
Ловко сработали, подлецы! Кровь начинает стучать у меня в висках, а руки невольно дрожат от злости.
– Вы хотите сделать какие-либо заявления, гражданин Сабуров? – невинным тоном интересуется Нагорнов, пока его напарник-молчун собирает детали обратно в сумку и прячет ее в несгораемый шкаф.
Что ж, пора. Надоело слышать весь этот бред.
– Да, хочу.
– Слушаю вас. Только учтите, что заявление ваше записывается на магнитофон и впоследствии может быть использовано против вас в суде.
С этими словами капитан щелкает какой-то кнопкой под крышкой стола и выжидающе смотрит на меня.
– Ну, до суда, надеюсь, дело не дойдет, гражданин капитан, – усмехаюсь я. – А заявляю я следующее… Я, Сабуров Владлен Алексеевич, являюсь штатным сотрудником российского филиала Международной организации по изучению аномальных явлений, коя именуется Инвестигацией. Я нахожусь в городе Мапряльске в служебной командировке, выполняя оперативное задание своего руководства, чем и объясняется использование мною подложных документов Института мозга Российской Академии наук. Что касается обстоятельств гибели Щербакова, Ножина, Ефимовой и Кругловой, заявляю, что не имею к ним никакого отношения, а все факты, имеющиеся против меня у следствия, прошу расценивать как попытку неизвестного лица… или лиц… препятствовать выполнению мною служебного задания…
Надо бы еще что-нибудь добавить, но мой взгляд падает на капитана, и все слова вылетают у меня из головы. Нагорнов без всякого выражения следит за кольцами дыма, поднимающимися от его сигареты. Видя мое замешательство, он вежливо осведомляется:
– Это все?
– Я понимаю, – устало произношу я, – что вам трудно мне поверить, капитан. Давайте не будем больше отнимать друг у друга время. Один звонок – и все сразу встанет на свое место.
Нагорнов аккуратно давит окурок в хрустальной пепельнице.
– Ну, вообще-то, – нехотя начинает он, – телефонного звонка в таких случаях бывает недостаточно. Вот если бы вы предъявили мне свое служебное удостоверение…
Я мысленно проклинаю шефа, который настоятельно рекомендовал мне отправляться в Мапряльск без «корочек» нашей Конторы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98