Хозяйка пансиона дала ей несколько весьма разумных советов по поводу того, как одеться в дорогу. «Наденьте что-нибудь такое, на чем незаметны пятна и что не жалко будет выбросить, когда доберетесь до места. Поверьте, дитя: вам на эту одежду и смотреть больше не захочется».
Роза так и сделала: надела отвратительную черную юбку из манчестерского сукна и черную сатиновую блузку, купленную для похорон отца. Одежда была дешевой, но вполне прочной и придавала Розе респектабельный вид. Теперь девушка была вполне согласна с миссис Абернети: ей пришлось оставаться в этом наряде все время и даже спать в нем, так что и правда видеть его в будущем ей не захочется.
О чем миссис Абернети из благовоспитанности не упомянула — так это что пол в общем вагоне, особенно когда поезд будет пересекать западные штаты, окажется омерзительно грязным. Грубые мужчины, ехавшие в одном с ней вагоне, жевали табак и часто не трудились дойти до плевательницы. На сапогах они приносили грязь и кое-что похуже, а в окна летела пыль. Пол был липким и покрытым сажей, тоже летевшей в окна. Глядя на вагоны снаружи, трудно было предположить, что творится внутри. Как ни старалась Роза приподымать подол, он все же касался пола, когда она садилась или, идя по раскачивающемуся вагону, была вынуждена выпустить юбку и ухватиться за спинку скамьи, чтобы не упасть. Юбку никогда не удастся отстирать, оставалось только надеяться, что среди слуг мистера Камерона найдется добрая душа, которая возьмется вычистить ботинки, потому что у самой Розы одна мысль о том, чтобы к ним, вонючим и липким, прикоснуться, вызывала тошноту.
Девушка с откровенной завистью смотрела на пассажиров купейных и изредка встречавшихся салон-вагонов. Жесткие деревянные скамейки общего вагона были слишком короткими для того, чтобы на них улечься, и даже если удавалось уснуть сидя, шея и голова болели потом от неестественного положения. Лучше всего удавалось высыпаться на станциях в ожидании следующего поезда; скамейки там были более удобными, и к тому же сон Розы оберегали странно заботливые железнодорожные служащие.
По крайней мере в дороге она не голодала, хоть и ожидала, что часть времени будет терпеть лишения. О еде для нее позаботились, и Роза питалась не хуже, чем другие пассажиры общего вагона. Те же служащие, что оберегали ее отдых на станциях, снабжали Розу пакетами с бутербродами с ветчиной или копченым языком и бутылками лимонада, когда в поезде не было вагона-ресторана. Все это явно делалось по приказу мистера Камерона, поскольку ни о ком другом так не заботились; иногда девушка даже ловила на себе завистливые взгляды — вроде тех, что она сама бросала на богатых путешественников.
По дороге Роза наблюдала явления, которых никогда не смогла бы забыть: грозу в прериях, когда молнии тянулись к земле из тяжелой черной тучи сотнями огненных паучьих ног; сияющее ночное небо с таким количеством звезд, какого она никогда в жизни не видела; высокие горы — каждый день приносил с собой чудеса природы, более удивительные, чем семь чудес света древности. Если бы не усталость, все это, наверное, произвело бы на нее гораздо более сильное впечатление.
Роза предвкушала, как впервые увидит океан, однако в присутствии невежи, старающегося привлечь к себе ее внимание, ей едва ли удастся должным образом насладиться необыкновенным зрелищем…
От чего она никогда не уставала, так это от книги, которую читала, — «Одиссеи» на древнегреческом. Преимущество оригинала заключалось в том, что не приходилось ограничивать себя взглядами переводчика: каждый раз, читая «Одиссею», Роза открывала для себя новые оттенки, находила новые интерпретации. Не важно, что она устала, что равнина за окном кажется бесконечной. Даже под назойливым взглядом коммивояжера она в силах забыть о тяготах пути, сосредоточившись на ином странствии, таинственном и чудесном, несравненно более опасном, чем ее собственное, из-за вмешательства богов и ужасного колдовства… — Извиняюсь, мисси!
Невежа, возмущенный тем, что ему предпочли какую-то книгу, вознамерился действовать решительно и привлечь внимание девушки, хочет она того или нет.
Роза демонстративно не подняла глаз и немного отвернулась, хоть теперь на страницу падала тень и видно стало хуже. «Не станет же он приставать ко мне, если я ясно покажу, что не желаю иметь с ним ничего общего!»
Однако его это не остановило. Не получив ответа на несколько словесных обращений, попутчик толкнул ногой ногу Розы. Тут уж она не удержалась и в ужасе взглянула на него.
— Да что там, мисси? — начал он фальшиво ласковым голосом. — Уткнулась носом в свою книжку, и все тут! Что там такого уж интересного? Что за книжка?
Роза вытаращила на него глаза, пораженная подобной бесцеремонностью, и ответила прежде, чем сумела себя остановить:
— «Одиссея» Гомера.
Тип озадаченно наморщил лоб. Очевидно, его знакомство с литературой ограничивалось «Сборником текстов для чтения» Макгаффи .
— Гомера… как по фамилии? Ладно, мисси, для меня это все китайская грамота.
— Именно, — ледяным голосом ответила Роза и вновь взялась за книгу.
«Теперь-то, когда я щелкнула его по носу, он наконец от меня отстанет!»
Но тут книгу вырвали у нее из рук. Невежа озадаченно уставился на греческие буквы. Роза в ярости вскочила. «Как он посмел!»
— Кондуктор! — закричала она во весь голос.
Тип изумленно взглянул на нее: он явно не ожидал ни такого гнева, ни отпора своей грубости. Кондуктор, который, по счастью, оказался недалеко, поспешил к ним, передвигаясь по проходу с ловкостью моряка в качку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126