А уж предсказания того, что можно совершить с помощью электричества — не считая освещения и обогрева, — очень напоминали те чудеса, которые обычно приписываются колдовству.
Так проявляла ли она сама логичность мышления или умственную ограниченность? До сих пор она с уверенностью стала бы утверждать первое. Ее представления о мире были определенными и ясными — пока она не прочла эту книгу, рассуждения в которой были столь же логичны, как в любом научном труде.
Солнце село, птички начали устраиваться на ночлег. Некоторые из них забирались по пять-шесть в круглые плетеные корзинки-гнезда. Фонтаны и водопад продолжали журчать, наполняя царящую в доме тишину мягкой музыкой.
Это навело Розу на размышления…
«Вечная тишина. Я так к ней привыкла, что уже и не задумываюсь о том, что здесь никогда не слышно других людей. С кухни не доносится звона посуды, никогда ни шепота, ни звука шагов. И все же в доме поддерживается безукоризненная чистота, готовится еда, животные ухожены — а единственное человеческое существо, которое я видела своими глазами, — это Поль Дюмон».
Можно было, конечно, в шутку утверждать, что все здесь делается по мановению волшебной палочки. Но что, если это не шутка, а самый настоящий факт?
«Я чувствую себя так, словно начала ходить во сне и забрела в чужую страну!»
Уединение было настолько приятно, что Роза перестала думать о своем нежелании оказаться в чьем-то обществе. Ей совсем не хотелось, чтобы другие, и в особенности слуги, знали о ее подчиненном положении. Оставаясь в одиночестве своих роскошных апартаментов, она могла притвориться, будто является гостьей Камерона, а вовсе не его служащей.
Поэтому-то она так охотно гнала все мысли о странностях этого огромного дома без слуг. Сознательно закрывала глаза на все несообразности…
«А не помогли ли мне стать такой безразличной?»
В книге, которую Роза только что прочла, она нашла намеки на то, что с помощью магии можно влиять и на мысли, и на поступки других людей. Так не воздействовал ли Камерон на ее рассудок?
Девушку охватил ледяной озноб. Если это так, чего еще может он от нее добиться с помощью колдовства?
Взгляды Розы и здравый смысл восставали против того, что она видела вокруг себя, и она уже не была уверена в том, что соответствует действительности, а что — нет.
Правда, могло существовать еще более зловещее, но вполне обыденное объяснение: Камерон добавляет в ее пищу наркотики, так что она крепко спит и не слышит, как по утрам работают слуги. А потом, когда она просыпается, по приказу хозяина слуги уходят в какие-то другие помещения, чтобы не попадаться ей на глаза. Зачем Камерону могло понадобиться такое, Роза не имела ни малейшего представления… Однако не приходилось сомневаться: человек, организовавший подобный розыгрыш, наверняка безумен.
Так или иначе, ситуация стала казаться Розе нестерпимой.
— Я должна поговорить с ним и узнать правду, — сказала она вслух. Роза почти ожидала, что из сумрака под тропическими деревьями раздастся ответ, но ничто не нарушило тишину, кроме сонного птичьего щебета.
Что ж, в этом было что-то успокаивающее. Если магия действительно была реальностью, по крайней мере Камерон не использовал ее для того, чтобы следить за каждым шагом и каждой мыслью Розы.
Камерон и в самом деле не особенно обращал внимание на перемещения Розы по дому. Девушка не совала нос куда не следует — не выдвигала ящики и не пыталась открыть запертые шкафы. Он не видел необходимости следить за каждым ее шагом, хотя, будучи подозрительным от природы, и не мог оставить ее совсем без присмотра. Он порадовался тому восхищению, которое вызвала у Розы его библиотека, как только она миновала первый шкаф. Она провела много времени у полки, посвященной средневековой литературе, — как он и ожидал. А потом она ушла в оранжерею и расположилась там с книгой, должно быть, как раз с этой полки и позаимствованной.
«Наверное, ее любимые баллады труверов. Пожалуй, мое собрание не хуже, чем в любом университете. Что значит быть женщиной: она заворожена романтикой и не обращает внимания на руководства по магии, написанные мастерами!»
Пока Роза читала, он занимался делами: отправлял по телеграфу распоряжения служащим своей городской конторы. Иметь телеграфный аппарат на собственном столе было очень удобно: Камерон настолько хорошо знал азбуку Морзе, что ему не приходилось расшифровывать поступающие телеграммы. В противном случае пришлось бы еще больше полагаться на Дюмона, а это было нежелательно.
«Как жаль, что в отличие от Розалинды за Дюмоном нельзя следить с помощью часов. Даже если бы я и подарил ему что-то подобное, он наверняка нашел бы способ избавиться от наблюдения. Даже те немногие знания, которыми он владеет, позволили бы почувствовать мою магию».
Работать на телеграфном аппарате своими неуклюжими лапами Камерон мог почти так же ловко, как руками. Покончив с делами, он начал расставлять на полке прочитанные книги и отбирать новые — для сегодняшнего чтения. Он часто поручал это саламандрам, но только когда бывал занят. Даже имея лапы вместо рук, можно справиться с таким простым делом.
Поставив на полку последнюю книгу, он почувствовал, что что-то не так: одной книги не хватало. Их должно было быть семь, а оказалось только шесть. Он не заметил этого раньше из-за темноты в кабинете.
Камерон сразу определил, какой книги нет: отсутствовали «Магические искусства и науки» Ди. Камерон выбрал ее для чтения (хотя вообще-то книга скорее предназначалась подмастерьям) из-за главы о превращениях: он надеялся, что у него возникнут какие-то полезные ассоциаций…
Книга Ди была в числе тех, которые Камерон собирался позднее — когда она будет готова поверить в магию — дать ей, чтобы подготовить к чтению более опасных манускриптов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126