– Знаешь, кое у кого из моих друзей есть малыши, которых приходится возить в колясках…
Они улыбнулись друг другу. Как хорошо идет разговор, отметила про себя Лиззи. Пока они не говорят о работе. Или друг о друге.
Дело идет как по маслу, подумал Джаред. Она пока еще не вышвырнула его за порог, но почему, собственно, она должна? Он ведь честно записался на прием.
Слава Богу, что ее секретарша оказалась сладкоежкой.
Офис Элизабет был большим, пожалуй, самым большим зданием на всей улице.
Просторные комнаты были обставлены с удивительным вкусом, но тем не менее с учетом ее экстравагантности. Вставленные в рамки изображения ее творений.
«Дома ужасов». Но это простительно.
Элизабет отлично справлялась. Ему положительно нравились ее работы, хотя, скажи он ей об этом, она не поверит.
Джаред подъехал к столу. Ее нога, в красной теннисной туфле с желтой каймой, нервно дергалась. Элизабет нервничает. Отлично. Ему необходима ее помощь, и он готов воспользоваться даже ее слабостью.
– Как ты повредил ногу? – спросила она.
Джареду казалось, что она знает.
– На осмотре объекта. У нас были проблемы с поставщиками. Я потерял терпение и решил сам показать им, что такие материалы для второго этажа не годятся.
Ее глаза широко раскрылись. Он уже забыл, какого они синего цвета.
– Ты упал?
Джаред кивнул.
– И по пути зацепился за что-то ногой. Не будь этого, я просто встал бы и пошел.
– О Боже.
Джаред видел, что Элизабет действительно сочувствует ему. Теперь она выглядела такой беззащитной, несмотря на значок: череп, оскал зубов и сверкающие глазницы. Ее рыжие волосы, спадая на плечи, блестели в лучах утреннего солнца.
Рыжая, рыжая, конопатая! Джаред припомнил, как они потешались над ней на весеннем празднике в школе. Подкалывали-то, правда, всех, но Элизабет было вовсе не смешно. На следующий же день, купив себе химический выпрямитель для волос, она намазала им голову. Результат был чудовищный.
Ей пришлось остричься почти наголо, а то, что осталось, торчало какими-то пучками, все равно кудрявыми.
Джаред обнаружил ее в классе, рыдающую, в то время, когда они должны были присутствовать на церемонии вручения дипломов.
И в тот самый момент, когда надо было подняться на сцену и торжественно получить диплом, Джаред Ратледж сделал Элизабет Уилкокс предложение.
– Что это тебя так развеселило? – сурово спросила Лиззи, заметив на его лице улыбку.
– Воспоминания.
Некоторое время он смотрел на нее, потом обвел рукой кабинет.
– Я вижу, ты отлично устроилась. Какую часть здания ты занимаешь?
– Все здание мое. – Вот тебе, Джаред, получай!
– Поздравляю. – Он перевел взгляд на футляр с бумагами у нее на коленях.
Его ответ не удовлетворил Лиззи.
– Элизабет, я хотел посоветоваться с тобой насчет моего проекта. Если ты не против.
– Я не против, если ты прекратишь свои выпады.
– С удовольствием, если ты прекратишь свои детские выходки.
– Детские выходки?
– Да – как в тот день, когда ты удрала.
Лиззи порывисто поднялась, обошла стол и, прислонившись к стене, скрестила на груди руки Стоять так, возвышаясь над сидящим Джаредом, было невежливо, но она решила не обращать на это внимания и глубоко вздохнула.
– Я удрала, потому что не было смысла оставаться. – Что? – Кажется, он смутился.
– Я отменила свои встречи, я потратила время на перелет в Даллас, а ты меня оскорбил – в который уж раз. Раньше я старалась не реагировать. чтобы это не затронуло нашего бизнеса, нашего брака… Но теперь у нас нет ни общего бизнеса, ничего. Больше мне нет нужды сносить твои оскорбления…
– Оскорбления? – Брови Джареда сдвинулись в одну широкую линию.
– …и я не буду.
Лиззи видела, что он едва сдерживается. Как все это знакомо… Почему нельзя просто высказать все прямо? Или закричать? Или швырнуть что-нибудь?
– Мы были очень молоды, Элизабет, – холодно сказал он, – и потом наши пути в бизнесе разошлись.
– И в личной жизни тоже.
Наступило молчание.
– Я с удовольствием вспоминаю нашу личную жизнь, – наконец сказал Джаред.
Лиззи захотелось его ударить. Как он может так спокойно говорить? Они были без ума друг от друга. Они были супругами четыре года. Лиззи думала, что проведет с ним всю оставшуюся жизнь. А теперь он говорит об этом как о короткой интрижке давней молодости.
– Давай наконец распишем наши роли. Ты делаешь мне одолжение, я это понимаю. Я перед тобой в долгу. Что скажешь насчет милости к побежденным? Он протянул ей руку ладонью вверх. В ответ Лиззи протянула свою, хотя и понимала, что это просто его хитрый прием. – Как знать, – проговорил он, сжав ее пальцы, – может быть, и я тебе понадоблюсь.
Никогда, было первой ее мыслью. Ты уверена? – мелькнула вторая, когда тепло его пальцев всколыхнуло в ней прежние чувства.
Лиззи уставилась на свою ладонь в его руке. У Джареда были прекрасные руки, с длинными красивыми пальцами. Лиззи так любила смотреть, как он рисует, так же нежно сжимая карандаш, как сжимал в объятиях ее.
Джаред медленно выпустил ее руку. Лиззи почувствовала, как его пальцы ускользают из ее ладони.
Он медленно разложил на столе чертежи, отодвинув приставку для карандашей и тарелку с кукурузными хлопьями.
Назад в настоящее. Лиззи моргнула, заставляя себя всмотреться в чертежи.
– У тебя слишком много пустого места – Нет, – возразил Джаред. – Я должен быть уверен, что здесь смогут проехать инвалидные коляски.
– Хмм. – Соберись, Лиззи. Она оперлась на край стола, рассматривая чертежи, ее сердце сладко замирало при виде массы неиспользованных возможностей, которые могли бы позволить этому «Дому ужасов» соперничать с лучшими «Домами».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41