Чувствуя щемящую боль в груди, Кейт в последний раз взглянула на доверчивую улыбку сестры и ее светящиеся от радости зеленые глаза и протянула фотографию Джону.– Пожалуйста, возьмите, – сказала она. – Покажите ее своему клиенту. Я вас очень прошу.– Нет, – ответил Джон, обеими руками вцепившись в руль. Он остановил машину возле ярко освещенного входа в «Восточный ветер». В вестибюле гостиницы свет был выключен, но Кейт заметила за занавеской вездесущую тень Фелисити.– Спасибо, что внимательно выслушали меня, – произнесла Кейт, повернувшись к Джону, и положила перед ним фотографию.Джон, хотя и не взял ее, но и не попытался заставить Кейт забрать фото.– Вам остается надеяться только на полицию, – сказал Джон, глядя прямо в глаза Кейт.– Нет, Джон, на вас.– Если вы так думаете, значит, вы уже не оставляете себе никакой надежды на благополучный исход.– Вы так считаете?Луч маяка скользнул по лицу Джона. Голова его была перевязана, но на виске и каштановых, уже начинающих седеть, волосах были видны следы засохшей крови. При виде этого Кейт невольно вспомнила окровавленную голову Джона, которую она увидела, когда он открыл ей дверь этим утром. Он пострадал из-за того, что защищает Меррилла, и Кейт, досадовавшая на его непреклонность, в то же время не могла не признать, что его преданность интересам клиента заслуживает уважения.– А вам никогда не хотелось, – медленно начала Кейт, и перед ее глазами возник ее офис в Академии наук, заваленный научными отчетами, графиками солености морской воды, сейсмограммами и данными о квотах на морской промысел, – забыть обо всех правилах и обязательствах и поступить по-своему, руководствуясь личными мотивами и желаниями?Джон вопросительно посмотрел на женщину. Кейт прикрыла глаза, вспоминая, как был возмущен ее брат и все жители их маленького острова, когда в прошлом году комиссия Национальной академии наук, в составе которой работала Кейт, значительно сократила квоты на ловлю крабов и устриц. Сколько гневных писем приходило тогда в ее адрес! А ведь если бы она проигнорировала тот факт, что численность этих видов катастрофически уменьшается с каждым годом, то все были бы довольны и счастливы.– Конечно, – ответил, наконец, Джон, и на его лице появилась легкая задумчивая улыбка, означающая, что ему было хорошо знакомо то, о чем говорила Кейт – Желание поступить именно так возникает у меня сто раз на дню. Но дело, которым я занимаюсь, не оставляет мне такой возможности.– У меня все точно так же, – отозвалась Кейт, и в ее голосе послышались сочувствие и понимание, однако она не отказалась от своего главного намерения и тут же сказала: – И все же я осмелюсь еще раз попросить вас: покажите Мерриллу эту карточку.Джон напрягся и встряхнул головой, словно отгоняя от себя невидимую пчелу. Чтобы он не успел вернуть ей фотографию, Кейт поспешно выбралась из машины. Открыв заднюю дверцу, она схватила поводок Бонни, потрепала на прощание Брейнера и взбежала по ступенькам на крыльцо гостиницы.Сердце ее бешено колотилось. Сидя рядом с Джоном О'Рурком, она почувствовала, что он понимает все ее чувства и разделяет их. Этот человек тоже пережил многое из того, что довелось пережить ей.Внезапно Бонни залаяла, и Кейт решила обернуться, чтобы помахать Джону рукой на прощание. Однако он уже не мог этого видеть. На дороге виднелись задние фары его быстро удалявшегося автомобиля. Должно быть, Джону хотелось как можно скорее уехать подальше от Кейт. Глава 6 Судья Патрик О'Рурк вот уже десять лет как вышел на пенсию, но в своей одежде он по-прежнему был очень тщателен. Даже сейчас, отправившись выносить мусор, он был одет так, будто шел на судебное заседание: накрахмаленная черная рубашка, галстук выпускника Йельского университета, завязанный полным виндзорским узлом, фланелевые брюки. Все в городе, за исключением четырех человек, по-прежнему называли его «господин судья» или «Ваша честь». Для всех горожан Патрик О'Рурк оставался тем беспристрастным и справедливым судьей, каким его знали долгие годы: на протяжении всех этих лет он верно служил Фемиде, и статуя богини Правосудия, высеченная его женой Лейлой и стоявшая у них в саду с тех самых пор, как он впервые надел судейскую мантию, постоянно напоминала об этом.Школьный автобус остановился у обочины, и из него выпорхнула Мэгги. Радостно размахивая руками, она побежала навстречу деду. Глядя на внучку, судья вспомнил ее отца в детстве: он тоже был таким же веселым и непосредственным, и энергия всегда била в нем через край. Выбросив пакет с мусором в бак, Патрик О'Рурк заключил подбежавшую внучку в объятия.– Ну, как дела, Мэгги? – спросил он.– Отлично, дедушка. А что это ты тут делал?– Выносил мусор, как видишь.– А почему ты, а не Мэв?– Ну, что значит «почему»? – пожал плечами Патрик, всем своим видом стараясь показать, что ничего особенного не происходило. – Мэв приготовила тебе вкусненькое, а потом взялась мыть посуду. Она же не может разорваться, верно?Мэгги встряхнула головой и с беспокойством посмотрела на деда:– С нами много лишних хлопот, да, дедушка?– О чем ты говоришь, Мэгги? – воскликнул судья. – Я просто не нарадуюсь, когда вы с Тедди живете со мной.– Правда? – подозрительно спросила Мэгги.– Вот что я тебе скажу, Маргарет Роуз, – торжественно произнес Патрик. – Единственное, в чем ты никогда не должна сомневаться, так это в том, что твой дед говорит правду. А теперь скажи-ка мне лучше: что у тебя в рюкзаке – камни, что ли?– Нет, дедушка, – хихикнула Мэгги, – книги, конечно.– Ну и тяжелые же у вас книги, – сказал он, помогая внучке нести рюкзак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109