Позади послышался крик. Еще один пистолетный выстрел перебил ветку рядом с головой Тагая. Через несколько шагов Отетиан оттолкнул юношу и побежал самостоятельно. Сначала он чуть пошатывался, потом начал двигаться увереннее и быстрее. Оба побежали из долины.
Им не нужно было оглядываться. Вокруг них летали стрелы, которые с глухим стуком ударялись в стволы деревьев или, пронзительно визжа, пролетали мимо ушей. Вскоре стрел стало меньше, но крики не смолкали: тахонтенраты по-прежнему оставались дичью этой охоты. Однако два лучших бегуна племени опережали своих врагов.
— Выслушай меня, Тагай…
— Без разговоров! Беги. Нам надо добраться до каноэ.
— Это тебе надо до них добраться. — Тагай услышал бульканье в горле воина, боковым зрением уловил алый плевок на землю. — Мне следовало остаться и умереть там, с моими братьями. Я побежал с тобой для того, чтобы сказать тебе…
Он споткнулся. Тагай перевел взгляд чуть ниже и увидел, что кровь пятнами расплывается по набедренной повязке воина, струится по его ногам.
— Сказать мне что?
Отетиан поморщился, но побежал дальше. Прерывистый вдох, кровь у губ.
— Черный Змей нас предал… завел в ловушку… передай им. Ты должен выжить, чтобы сказать нашему племени.
Отетиан замедлил бег — и Тагай тоже. Крики у них за спинами стали громче.
— Нет! Беги дальше. Ты можешь выиграть эту гонку, Медвежонок… потому что ты действительно проворнее меня. — Запятнанные алым губы растянулись в слабой улыбке. — Ты понимаешь, что я признал это только потому, что сейчас умру. — Улыбка исчезла. — А теперь беги! Мне нужно дыхание, чтобы петь мою песню смерти. Этот разговор утомляет меня. Беги!
Он остановился и повернулся, сжимая в одной руке нож, а во второй — палицу из железного дерева.
— Смотрите на меня, псы, затаившиеся под холмами, — запел он. — Смотрите и дрожите. Ибо я — Отетиан, Красная Рубашка из рода Медведя. Подходите, почувствуйте удар моего когтя.
Тагай продолжал бежать, все увеличивая скорость. Сейчас ему нельзя было рассчитывать силы. Люди, преследовавшие его, пытались не победить его в состязании, а убить.
Позади себя он услышал скрежет кости о кость, удар палицы, попавшей в цель. Раздался крик боли, громкий возглас «Медведь!», в котором ясно слышалось торжество, а потом… ничего. Всякий шум прекратился, и теперь Тагай бежал, одинокий и стремительный, через лес, по тропе, к реке. Солнце впереди висело низко, и его лучи пробивались сквозь кроны деревьев, освещая аллею из сосен и кедров, по которой он бежал.
Вскоре между деревьями Тагай начал различать блеск воды, а земля у него под ногами стала тверже из-за гальки. Еще через сто шагов он выскочил на берег, где охотники оставили свои каноэ. Лодки стояли на прежнем месте — поднятые на берег и перевернутые. Всего двадцать шагов отделяли бегуна от цели. Но между ними стоял человек с татуированным телом.
Тагай уже не смог остановить свой бег. Не смог даже тогда, когда воин схватил лук и выпустил стрелу. Какой-то камень заставил Тагая споткнуться — и спас ему жизнь, потому что стрела пролетела у него над плечом как раз в тот миг, когда он пошатнулся. Тагай налетел на воина почти на полной скорости, направив голову в центр его груди. Оба упали, но Тагай очутился сверху. Он столкнул своего противника в мелкую воду. Раздался скрежещущий удар, и тело под ним мгновенно обмякло. Посмотрев под голову противника, Тагай увидел острый камень, торчавший, словно пирамида. Юноша оперся на него, чтобы встать на ноги. Когда он отнял руку, она оказалась в крови.
Тело врага плавало на мелководье, равнодушно стукаясь о камни. Тагай схватил одно из каноэ и поставил на воду, бросив внутрь пару кедровых весел. И тут услышал крики воинов, приближавшихся к берегу по тропе. Они окажутся на берегу в считанные секунды — а он будет у самой кромки воды, один, пытаясь грести на суденышке, которое ему незнакомо. Тагай уже убедился в своем неумении накануне вечером, когда охотники плыли к острову.
Он спихнул каноэ на воду. Оно попало в водоворот, а потом внезапно устремилось по течению. Бросившись под одно из перевернутых каноэ, Тагай успел увидеть, как спущенная им лодка входит в реку и исчезает вниз по течению за маленьким мыском. Еще секунду спустя прибрежная галька захрустела под ногами.

* * *

— Он убил Хозахао. И одного каноэ нет. Пересчитай и убедишься сам. Мы приплыли на восьми.
Не узнать этот голос было нельзя. Мужчина, чьи мокасины Тагай видел через щель между краем каноэ и берегом, был Черным Змеем. Хотя этот человек долгие годы провел среди племени Оленя, говор его остался более резким.
В поле зрения наблюдателя оказались и другие ноги — не меньше дюжины пар. Большинство были обуты в оленью кожу. Однако на незнакомце, который заговорил следующим, оказались сапоги с квадратными каблуками. Восемь недель назад Тагай слышал, как эти сапоги стучали по камням мостовой. Их владелец преследовал молодого индейца в переулках Парижа. И язык, на котором он изъяснялся сейчас, был языком, на котором разговаривали в том городе.
— Сбежавший — это тот, которого вы обещали отдать моему ножу. Разве вы не должны преследовать его, чтобы выполнить наш уговор? — произнес Джанни Ромбо.
Его слова перевел третий голос. Тагай услышал, как Черный Змей сплюнул, а потом проговорил:
— Он нетерпелив, этот Молодой Пес, и любит приказывать. Перескажи ему то, что я скажу остальным, чтобы он был счастлив.
После этого Черный Змей приказал четырем своим воинам взять два каноэ и поймать беглеца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173