Общий вскрик изумления был громче, чем те, что вызывали медведь и мастиффы. Окружающие замерли в неподвижности — все, даже животные. Тагай вернул шпагу в ножны и побежал прямо через круг опилок, мимо медведя, который опять поднялся на задние лапы, когда человек оказался рядом.
Раздался невообразимый шум — удивленные возгласы, крики… Тагай ворвался в сладкие развалины. Он шарил по липким стенам и покосившимся башням, облака сахарной пудры застилали ему глаза, и наконец его руки нащупали тело. Он осторожно провел по нему ладонями.
— Живи, Мать-Земля, живи!
Кашляя, он подсунул одну руку ей под затылок, а другой начал бережно стирать крем. Внезапно ее лицо вынырнуло на поверхность, словно девушка вырвалась из снежного сугроба. Она судорожно вздохнула, ее глаза открылись и стали слепо озираться вокруг. А потом остановились, удерживая его взгляд так, словно он всегда их знал.
С трудом Анна приподнялась из белого вихря, пытаясь глотнуть воздуха, который помог бы ей вернуться в этот мир. Она чувствовала боль. Болело все тело. И еще она ощущала какое-то давление на спине.
Ей показалось, что левая рука у нее сломана, однако правая слушалась. Несмотря на страдания, которые причиняли ей движения, она смогла завести руку себе за спину и вытащить оттуда сверток, который начал раскрываться.
— Это не должны найти. Никто не должен найти, — прошептала она, и белая пелена вновь поглотила ее.
Обмякшие пальцы уронили что-то ему на колени. Под слоями ткани Тагай увидел белую кость фаланги — сустав большого пальца скелета. В тот момент, когда сапоги первых придворных захрустели по сахарным развалинам замка, Тагай сунул косточки, завернутые в маленький саван, себе под камзол. А потом наклонился и вытащил бесчувственное тело из обломков.
Люди закружились вокруг. Послышались проклятья — дорогие наряды покрылись сахарной пудрой и жирным кремом. Тагай зашагал прочь, но остановился, когда дорогу ему преградило несколько придворных.
— Кто она, Тагай? Гугенотка-убийца, свалившаяся с неба? Этот вопрос задал сам король. Генрих стоял в центре своего двора. У него за спиной знать Франции толкалась, борясь за первенство и более хороший обзор.
Пусть к Тагаю и относились как к талисману, почти что шуту, но он достаточно долго жил при дворе, чтобы знать его язык и то, что нравится придворным и его величеству королю.
— Эта женщина, о Великий Отец, больна из-за любви ко мне. Ее родители хотели нас разлучить.
— Ну что ж. Говорят, любовь дарит нам крылья. Но неужели она настолько отчаянно тебя любит, что попыталась проверить это?
Вопрос его величества был встречен общим смехом.
— Похоже, что так, Отец.
— А ты ее любишь, мой Медвежонок?
Тагай посмотрел на бледное лицо, безвольно приникшее щекой к его плечу.
— Неизмеримо, о мой король. Присутствующие одобрительно зашептались, особенно придворные дамы. Диана де Пуатье, главная любовница короля, стоявшая прямо у него за спиной, ласково погладила Генриха по шее.
— Ваше величество, разве мы, верные слуги любви, не обязаны помочь нашему Медвежонку в его беде?
Король ответил красавице улыбкой. Всем было известно, что он ни в чем не может ей отказать.
— Как она, Тагай? Она переживет свое падение?
— Думаю, что да, Отец. Но мне следует уложить ее в постель, и поскорее.
Новый взрыв смеха — первым захохотал сам король.
— Я так и понял, Тагай. Но будь с ней поласковее, ладно? Она еще может сломаться.
Были отданы приказы: приготовить комнату, вызвать врачей.
— Можешь идти и позаботиться о своей возлюбленной, Медвежонок. А позже мы пришлем узнать, как поживает твоя дама. — Король повернулся к придворным и заговорил громче: — Ну что ж, десерт был повержен любовью. Какая жалость! Но раз уж мы говорили о медвежатах, то, кажется, нам следует вернуться сейчас к другому.
В переполохе о нем забыли. Все стали возвращаться к медведю на цепи, а Тагай зашагал в противоположном направлении, двигаясь со своей ношей ко дворцу. Попутно он сбросил с плеча цепкие пальцы маркизы, которая пыталась его задержать. Проходя в одну из огромных дверей, он услышал, как собаки залаяли снова, а прикованный к столбу медведь зарычал.
— Умри хорошо, брат, — тихо проговорил Тагай. — Умри хорошо.

Глава 17. СЕРЫЙ ВОЛК И МЕДВЕДЬ

Она спала почти беспрерывно — всю ночь и почти все утро. Тагай позволил врачам вправить ей руку — это оказалось единственным серьезным повреждением, хотя левый бок тоже был сильно ушиблен. После этого молодой человек отослал всех прочь. Только он один находился рядом, когда ее глаза начали открываться. Он говорил Анне что-то успокаивающее, подавал ей укрепляющие отвары и бульон. Вскоре она засыпала снова, а он сидел, смотрел и изумлялся — и сам ничего не ел и не пил.
«Ибо разве не наступает время поститься, когда богиня падает на землю?»
Его разбудил колокол, зазвонивший где-то в глубине дворца. Тагай не мог проспать долго, но за это время она успела открыть глаза — и теперь они были устремлены на него. В то же мгновение он оказался рядом.
— Я встречала тебя во сне, — сказала Анна.
— А я тебя — в моем. — Он поднес к ее губам стакан с отваром.
Она покачала головой.
— Скажи мне, как такое возможно?
Ее глаза были озерами прохладной темноты. Ему пришлось отвести взгляд, чтобы не утонуть в них.
— В моем краю говорят, что сны управляют всей жизнью.
— Похоже, что в этом краю я могла бы жить.
Тут Тагай все же поднял взгляд, решившись заглянуть в ее глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173