Как вы, должно быть, уже знаете, Пророк потерял все свое влияние после неверно предсказанной победы шони при реке Типпикану в конце тысяча восемьсот одиннадцатого года. Но некоторые из ваших людей шли за ним и дальше, ступив тем самым на тропу гибели. Потом, когда Текумсех, единственный человек, за которым люди хотели следовать — прав он был или нет — погиб, все шони искали мира. Если я ничего не путаю, Пророк умер в резервации Канзаса, спившийся, одинокий, никому не нужный старик. Кажется, он дожил до шестидесяти.
Серебряный Шип горестно покачал головой:
— Тенскватава всегда баловался виски, так что не удивительно его падение и это пьянство до самой смерти. — Он глубоко вздохнул, затем поднял на нее печальный взор. — Я должен был бы знать, прося Духов открыть мне будущее, что знание его принесет мне больше скорби, чем радости. Ваш Эзоп в одной из своих басен сказал: «Если бы исполнялись все наши желания, мы горевали бы чаще». Он был прав.
Никки сочувственно кивнула:
— В мои времена это превратилось в пословицу: «Остерегайся своих желаний, ибо они могут исполниться».
— Мне надо обдумать все, что я сейчас узнал от вас. Может, удастся отговорить Текумсеха и тем самым спасти его самого и людей нашего племени.
— Сильвер Торн, вы не можете изменить истории). Что должно было случиться, то и случилось. Весьма сожалею, что пришлось сообщить вам плохие новости, но теперь мне действительно пора идти.
С этими словами Никки встала и направилась к своей одежде.
— Все это еще не просохло, — сказал он.
— Да если бы и просохло, все равно намокнет опять, — возразила она, кивнув в сторону дождевой завесы над входом в пещеру. — Не сахарная, не растаю, и прекрасно обсохну в своем авто. Итак, если вы окажете мне любезность и повернетесь спиной, я оденусь и уйду, предоставив вас вашим одиноким размышлениям.
— Нет.
— В каком смысле нет? Я сахарная и растаю? Или вы не повернетесь спиной и не позволите мне спокойно одеться?
— Нет, вы не уйдете. Мне еще понадобятся ваши знания. Скажу больше, хоть я и призвал вас в этот век, но не знаю, как вернуть вас туда, откуда вы появились.
— Нет, приятель, и не просите, я не останусь. Поиграла в вашу игру, сколько могла, а теперь с меня хватит. И без того мы зашли слишком далеко. Поболтали, приятно провели время, хорошо, но было бы неразумно и дальше оставаться с шизофреническим психопатом, тем более у меня нет опыта общения с подобными больными.
Говоря это, она решила пренебречь одеждой и бросилась к выходу из пещеры. Она готова была почти голой бежать сквозь заросли шиповника, лишь бы спастись от этого лунатика. В любой момент он снова может взбеситься. Лучше уж попасть в нелепую ситуацию, чем погибнуть ни за что ни про что после дождичка в четверг!
Она уже была в четырех шагах от входа, в ярде от желанной свободы, когда Серебряный Шип воздел руки к потолку пещеры и издал нечто вроде команды на странном языке, который Никки сочла за язык шони. Вдруг земля под ее ногами сотряслась, впрочем, стены и потолок тоже. Никки потеряла равновесие и упала на пол. Она замерла, парализованная страхом, когда гул перерос в ужасающий грохот. Буквально в одну секунду часть потолка обрушилась, едва не погребя Никки под каменными обломками.
Пыль душила ее. Несколько долгих минут она ничего не видела. Не могла дышать. Пошевелиться тоже не могла. Но пыль, наконец, осела, и Никки насилу отдышалась. А когда набралась духу и открыла глаза, зрелище, представшее взору, повергло ее в ужас. Вход в пещеру был завален несколькими огромными обломками скалы, по которым все еще скатывались мелкие камни. Остался лишь небольшой пролом наверху, размером примерно в полтора фута.
— О Боже! — прохрипела она, почти впадая в истерику. — Нас завалило! Я в западне маньяка! Смерть приближается ко мне! Но я не хочу умирать!
4
— Нейаки, прекратите вопить и успокойтесь! — грубо прикрикнул на нее Серебряный Шип. — Вам не причинено никакого вреда и не будет причинено. Когда придет время выйти, я раздвину камни так же легко, как обрушил их. Обещаю. А теперь я вынужден был принять подобные меры, чтобы вы не бежали прежде, чем я позволю вам уйти.
Если бы у этого человека проросли рога и хвост, Никки не была бы потрясена больше, чем сейчас.
— Вы… вы? — Она попятилась, указывая на завал. — Нет. Вам вовек не удастся убедить меня, что вы способны на такие штуки. Это случайность. Землетрясение или еще что… Одно из этих странных совпадений…
— Думайте, как хотите, маленькая гусыня, — сказал он, пожав плечами.
Она хмуро взглянула на него:
— Даже если бы вы были владельцем этой пещеры, неужели вы думаете, что способны хоть камень сдвинуть своими дурацкими жестами?
— А почему нет? Не веди вы себя так безрассудно, я бы приготовил вам ложе, вы отдохнули бы. Но с вами ни в чем нельзя быть уверенным. Как знать, что у вас на уме?
— Ну, бандит! Ну!.. Впрочем, с какой стати я психую? — с усмешкой проговорила она и, перейдя из лежачего положения в сидячее, принялась счищать пыль с лица и конечностей. — Я всего-навсего похищена актером, у которого поехала крыша… — Тут она покосилась на обвалившийся потолок. — Актером, уверовавшим в то, что он индеец из другого столетия, и таскающим меня по скалам, будто я мешок с грязным бельем, так что теперь, похоже, я умру с голоду… но только если протяну достаточно долго, до голодной смерти тоже дожить удается не всем.
Она встала и посмотрела на него скорее грозно, чем испуганно.
— О'кей, болтун! Вы похвалялись, что сможете вывести нас отсюда. Посмотрим. Пошевелите-ка своим носом, ногой или пальцем и сдвиньте эти камни, если это вам ничего не стоит!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127