Каким бы другом оказался я Джайлзу, если бы воспользовался увлечением его сестры?!
— Увлечением? Не считайте меня глупой… Я не способна на слепое увлечение… Ну, теперь-то мне прекрасно все видно и понятно: я вижу перед собой мужчину, гордость которого не позволяет нам обоим стать счастливыми.
— Гордость?! Но ведь я только что объяснил вам, почему недостоин вас… Какая уж тут гордость?!
— Но это так, Эндрю… Многим мужчинам гордость и долг заменяют любовь. Я не считаю себя гордой… И ни за что не сдамся!
— Ты так решила, Сабрина? О, когда-нибудь тебе станет ясно, что я рассуждаю здраво и даю возможность угаснуть твоему возбуждению.
Несколько минут они молчали.
— Дождь прекратился, — Эндрю внезапно встал. — Нужно возвращаться в Уиттон… Я сейчас приведу лошадей, миледи.
Его лицо казалось непроницаемым, и Сабрина поняла, что только нечто подобное сегодняшней буре может сломить сдержанность Эндрю Мора.
Джайлз с огромным облегчением встретил их на крыльце дома.
— Спасибо, что сберег Сабрину, — сказал он Эндрю вечером, когда женщины ушли к себе. — Уверен, моя неисправимая сестра стремилась ехать прямо навстречу буре…
— Кстати, именно Сабрина захотела найти убежище, Джайлз… А молнии сверкали ужасные… Вам повезло с Клер… Ведь вы уехали вперед.
— Если бы моя сестра не потратила столько времени в Уэллсе, вы бы тоже успели, — со смехом возразил Джайлз. — Но за эту безрассудную решимость я и люблю ее. Хотя… В ней удивительно сочетаются большая сила воли и женская слабость…
Эндрю кивнул и постарался сменить тему разговора. Посидев еще полчаса, он сделал последний глоток бренди и встал.
— После такого дня просто валюсь с ног… И вот еще что, Джайлз, послезавтра я уезжаю… Ты можешь сообщить об этом миссис Стэнтон.
— А я уж думал, что ты побудешь у нас до следующего понедельника, — в голосе друга слышалось удивление и разочарование.
— Понимаешь, вспомнил совершенно неожиданно о встрече с моим поверенным по поводу одного весьма срочного дела…
— Да, да… Нам, конечно, будет не хватать тебя. Особенно Сабрине…
Весь следующий день Эндрю провел, избегая встреч с сестрой Джайлза, но так, чтобы это не показалось невежливым, и уехал ранним утром наступившего дня еще до завтрака.
Весь путь до Лондона показался ему скучным и утомительным…
Он не воспользовался единственным шансом быть счастливым с женщиной своей мечты! В течение многих лет Эндрю знал, что Сабрина не для него, но теперь это мало его успокаивало.
Эта проклятая гроза сломала стойкость его натуры… Гроза и леди Сабрина… Эндрю предпочел бы лучше сыграть роль дурака, чем признаться в собственной страсти. В конце концов леди Уиттон охладеет к нему, и это станет новым барьером в их отношениях.
ГЛАВА 26
Джайлз внимательно наблюдал за сестрой после отъезда Эндрю. Он мог с уверенностью сказать, что Сабрина несчастна, но с тех пор как леди Уиттон стала разыгрывать равнодушие, брат не знал, что ему предпринять. Ему больше не доверялись душевные тайны, да Джайлз и не считал себя вправе вмешиваться в ее личную жизнь и ее внутренний мир. Кроме того, мысли лорда Уиттона были заняты собственными проблемами.
Джайлз всегда мечтал о такой семейной жизни, какой жили его родители, радовавшиеся общению друг с другом и делившие одну постель. Хотя дверь, разделявшая спальни супругов, всегда открыта, он чувствовал себя в кровати Клер, скорее, гостем. Правда, Джайлз смел надеяться, что она радуется его приходам да и в постели доказывала это… Но все же чего-то не хватало.
Он чувствовал, как порой, чаще всего в самые интимные моменты, Клер будто пряталась за какой-то преградой. И, несмотря на то, что его жена делала вид полностью удовлетворенной женщины, Джайлз начинал сомневаться в ее подлинном удовольствии. Ее поведение в постели почти всегда одинаково, и в нем начало пробуждаться чувство собственного бессилия. Конечно, Джайлз — джентельмен, чтобы высказывать вслух какие бы то ни было подозрения… Но это очень сильно тревожило его. А что если Клер только притворяется и не получает удовлетворения от близости с ним? Зачем? А может быть, она пускает его в свою постель только из чувства жалости и долга? Джайлз не считал себя особым спедиалистом в интимной жизни, но знал, что способен довести женщину, с которой ему приходится быть, до состояния, полного блаженства. И не только тех женщин, находившихся за пределами светского общества, но и женщин высшего круга, например, двух респектабельных вдов.
И все же Клер так правдоподобно наслаждалась их любовью, с такой страстью сжимала его в объятиях, что он решил пока не думать о своих проблемах. Они ведь еще только начинают свою супружескую жизнь, да и Клер пришлось пережить немало. А время — оно позаботится обо всех.
Его жена чувствовала себя подавленной. С одной стороны, она радовалась его приходам к ней, и наслаждение, которое приносили его поцелуи и объятия, было подлинным. Но, с другой стороны, как только Клер начинала чувствовать близость кульминационного момента, что-то выключалось в ней и она просто лежала в постели, исподволь наблюдая за попытками мужа довести ее до финала, как будто чужой, посторонний человек. Она всеми силами пыталась убедить Джайлза, что их близость упоительна для нее. Несколько раз это удавалось ей, но все же ее муж заслуживает большего. Клер чувствовала растущую вину за то, что не может дать нежному и доброму Джайлзу нечто прекрасное, уже, увы, отданное жестокому Джастину.
Клер не могла бы сказать о себе, как о плохой жене. Но к концу лета стало абсолютно ясно, что ни она, ни Джайлз не стали счастливыми после заключения брака.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110