Клер Дайзерт была младшей дочерью маркизов Хоуленд. Двое других детей, мальчик и девочка, родились один за другим вскоре после заключения брака. Лишь пятнадцать лет спустя родилась Клер, которую родители в шутку называли «сюрпризом для пожилых людей», считая, что их детородный возраст давно прошел. Когда Клер появилась на свет, брат уже заканчивал школу, да и сестра была почти взрослой. Девочке исполнилось четыре года, когда брат поступил в университет, а сестра, сделав блестящую партию в первый свой выезд в свет, переехала в Кент.
Маркиз и маркиза, пристроив старших детей, были слишком заняты друг другом и, хотя нежно любили свою младшую дочь, поглощены своей собственной жизнью, чтобы уделять ей достаточно много внимания. Поэтому Клер росла, думая о себе, как о чем-то второстепенном и неважном. Она по природе была очень ласковым ребенком, обожала отца и мать, преклонялась перед старшим братом, привозившим ей сладости и ласкавшим ее волосы во время своих кратких приездов из Оксфорда. Клер приходила в отчаяние, воображая, что не так красива, как ее старшая сестра. Ее чувства оставались невысказанными. Она хранила их в тайне, и никто не догадывался, насколько сильно она хочет чувствовать себя частью семьи, уклад которой сложился еще тогда, когда ее и на свете не было.
Родители видели в ней тихого замкнутого ребенка, не догадываясь о ее потребности любить и быть любимой ими. Они не подозревали о ее оторванности, хотя по соседству совсем не было детей-сверстников. Когда же им показалось, что она уже достаточно выросла, чтобы отправиться в поездку одна, они написали письмо своим старым друзьям Уиттонам, прося предоставить их младшей дочери возможность погостить в Сомерсете.
Узнав о предстоящей поездке, Клер пришла в ужас. Она чувствовала, что ей трудно будет покинуть родные стены, где была лишь сторонней наблюдательницей. Это был ее дом… Да и встреча с близнецами Уиттонами страшила Клер. До сих пор ее единственными друзьями были собака и белая кошечка. На них и изливалась вся любовь девочки. Маленькая Клер много читала, ей было хорошо в мире своих мечтаний. Мысль о том, что она вынуждена будет общаться с близнецами, которые, без сомнения, будут относиться к ней, как к тяжкому бремени, превращала ее поездку в Уиттон в сущее наказание.
Клер вышла из кареты, застыв от страха и смущения, но, заглянув в теплые, полные дружеского участия глаза Джайлза, поняла, что нашла в нем защитника и друга. Весь ее ужас тотчас пропал, а когда юноша взял ее за руку и повел к двери, девочке показалось, что она нашла своего сэра Галахада.
Сабрина, подумавшая, что возненавидит Клер за оказанное ей со стороны брата внимание, поняла, что это совершенно невозможно. Было ясно, что в душе Клер и в помине не было ни подлости, ни вероломства. Сабрина нашла, что ей нравится любоваться этим восхитительным существом. Слишком часто ее критиковали за то, что она все еще такая сорвиголова, но Клер… Клер, по ее мнению, была просто чудо.
Как только они это поняли — девочка стала их постоянной спутницей.
Сначала Клер вела себя очень скованно, тихо слушала их бесконечные разговоры и изредка вставляла две-три реплики, если они уж очень настойчиво пытались втянуть ее в разговор. Но к концу недели она разговорилась, и ее ответы на вопросы о семье дали возможность Джайлзу и Сабрине понять, насколько им повезло с родителями и друг с другом.
— А знаешь, мне очень неприятно от мысли, что когда-то я не хотела, чтобы Клер была с нами, — как-то утром сказала Сабрина, поджидая девочку, чтобы вместе с ней и Джайлзом отправиться на верховую прогулку.
— Она кажется такой одинокой, вернее, нелюбимой. Представляешь, родители относятся к ней, как к «сюрпризу»! Конечно, мама и папа всегда шутят, когда говорят о твоем неожиданном появлении на свет, Джайлз, — поддразнивала она брата. — Представляешь, они трепетали от радости, увидев своего первенца, а тут, не успели опомниться, появляется еще один ребенок — их сын и наследник. Повитуха сказала им, что у мамы живот — на двойню. Должно быть, было страшно трудно, особенно в первые месяцы, возиться с таким капризным ребенком, как ты. Особенно, когда мама отказалась от нашей кормилицы.
Сабрина улыбнулась при мысли об их несовременной матери, которая часто рассказывала, как не могла допустить и мысли о том, чтобы услать их куда-нибудь и хоть на время разлучиться с ними. Они знали, что с родителями им повезло, и считали это просто даром небес, пока не появилась Клер.
Их первое лето было почти идеально. Почему почти? Да из-за Люси Киркман, которая была дочерью небогатого местного помещика. Приехала она на три дня позже, чем Клер.
Люси рано сформировалась. В свои одиннадцать с небольшим лет это была физически и морально развившейся девушкой. Она, как догадывалась Сабрина, имела виды на Жюля. Джайлз прекрасно понимал ее намеки, но обращался с ней так же просто, как и со всеми другими приятельницами. И, конечно же, с ней он не был так предупредителен, как с леди Дайзерт. Возмущению Люси не было границ. Ее представили робкому, похожему на эльфа, созданию, которое, казалось, словно приросло к рукаву Джайлза. Очевидно, он предполагал, что Люси будет приятно иметь еще одну подругу, и Киркман вела себя прекрасно, общаясь с Клер. Но под маской дружелюбия затаилась ревность.
Но самым плохим качеством Люси, которое всегда выдавало ее, была язвительность. Она старалась ладить с Сабриной, понимая, что та не потерпит колкостей и, в случае чего, просто выставит ее вон.
Но Клер, — робкая, пассивная Клер, не могла защитить себя, и Люси досаждала ей сколько хотела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110