Говоривший презрительно засмеялся.
– То, чего не мог сделать ни один мужчина, сумела сделать женщина. Эх, капитан, капитан. Вы купились на старый трюк – им пользовались бессчетное число раз с тех пор, как Ева соблазнила Адама вкусить от запретного плода.
Никакая пытка не причинила бы Джуду такие страдания, как эти слова француза.
– Кто вы такой? – спросил Джуд. Он различал лишь неясный силуэт говорившего.
– Позвольте представиться, капитан. – Человек излишне церемонно поклонился. – Я – полковник Марсо. Как только Бонапарт узнает о вашей поимке, меня, уж конечно, ожидает повышение и я, без сомнения, попаду в его приближенные.
Он схватил Джуда за волосы и резко запрокинул назад его голову.
– Сейчас-то вы смотритесь так себе, но тем не менее за вашу голову обещана хорошая награда.
Тем временем глаза Джуда привыкли к свету, и он смог разглядеть своего мучителя. Капитан всегда подозревал, что о человеке многое может рассказать его манера одеваться, а этот тип явно любил покрасоваться – вычурные, невероятных размеров эполеты и золотые галуны свидетельствовали о весьма сомнительном вкусе их обладателя. Сделав правильное заключение, что перед ним чванливый хвастун, Джуд сумел точно рассчитать удар.
– Мне всегда хотелось посмотреть на мужчину, который заставляет женщину делать то, на что у самого не хватает сил. Значит, именно такого рода поведение поощряет Наполеон в тех, кто ему служит?
Удар наотмашь последовал так быстро, что Джуд не успел даже заслониться. И без того державшийся из последних сил, он упал на колени, и полковник принялся бить его теперь уже ногами.
Но Джуд почти не чувствовал боли, причиненной ему французом. Он вспоминал глаза цвета морской волны и руки, легкие, словно голубиные крылья, шелковистые волосы и губы, лишающие мужчину рассудка, одновременно предавая его.
Почему Доминик так необходимо было усыпить его бдительность – пусть даже ценой своей девичьей чести, гадал Джуд? Ладно, по крайней мере, он взял у нее то, что не достанется больше ни одному мужчине. И если не что-то другое, то хотя бы это уж заставит ее помнить о нем.
Два охранника рывком поставили Джуда на ноги, и вскоре он очутился в шлюпке, которая направилась к какому-то острову. Они по-прежнему находились в водах Карибского моря, это-то Джуд знал наверняка, но, где именно, определить не мог.
– Видишь вон там на холме громадную крепость? – насмешливо спросил его один из матросов.
Джуд не ответил. Он смотрел прямо перед собой, словно ничего не слышал.
– Там-то ты и подохнешь, – продолжал тот, разражаясь смехом. – Слыхал небось, что мы, французы, делаем с пиратами?
Джуд снова не ответил. Он заставил себя думать о мягких нежных губах, с такой легкостью произносивших лживые речи.
Другой солдат, разозлившись, что Джуд никак не реагирует на их слова, ткнул его под ребра прикладом ружья.
– Сдается мне, полковник Марсо не повесит тебя так скоро. Сначала он выставит тебя на всеобщее обозрение как свой трофей, а потом уж вздернет.
– Что это за место? – наконец спросил Джуд.
– Для вас, мсье, это место называется адом.
Прошла неделя со дня пожара, прежде чем Доминик впервые открыла глаза. Она с удивлением оглядывалась вокруг, не понимая, где находится. Место было ей незнакомо, но, как ни странно, девушка чувствовала себя здесь в безопасности.
Дверь отворилась, и в комнату вошла седая женщина. Она улыбнулась, и Доминик заметила, что у нее не хватает двух передних зубов.
– Где я? – спросила Доминик.
– Вы в охотничьем домике мсье Дюбо. Вы были очень больны, но теперь поправляетесь.
Доминик подняла руки и увидела на них бинты. На лице было что-то липкое, и она вопросительно взглянула на женщину.
– Не тревожьтесь. Это мое средство от ожогов.
Внезапно что-то вспомнив, Доминик уставилась на свои забинтованные руки. Вдруг она закричала и попыталась выбраться из кровати.
– Дедушка! Где ты?
Женщина бросилась к Доминик и заставила ее снова лечь в постель.
– Мсье Дюбо как раз здесь. Если вы обещаете лежать тихо, я позову его. А уж он вам сам все расскажет.
Доминик слабо кивнула.
Прошло некоторое время, прежде чем Доминик смогла перестать плакать. Бертран рассказал ей, что дедушка умер, а плантация Уиндворд сожжена дотла.
Все еще потрясенная этими известиями, девушка заговорила:
– Бертран, это я виновата в смерти дедушки. Полковник Марсо сжег Уиндворд только потому, что я ослушалась его приказа. – Из глаз у нее снова брызнули слезы и ручьями потекли по щекам. – Вы понимаете, почему я не могла предать Джуда Гэлланта?
– Я понимаю, – мягко сказал он, – и твой дедушка понял бы. Я знал Жана-Луи лучше, чем кто-либо другой. Он гордился бы тем, что ты не подчинилась воле такого человека, как полковник Марсо.
– Но…
Он жестом велел ей замолчать.
– Твой дедушка учил тебя и Валькура не склоняться перед тиранией. Дай отдых своей душе, Доминик, и знай, что Жан-Луи не захотел бы жить после того, как сожгли Уиндвордскую плантацию – в ней была вся его жизнь.
– Что же мне теперь делать? – спросила она. – Я ведь не могу оставаться на Гваделупе.
– Здесь тебе пока ничто не угрожает. А когда ты наберешься сил, я попрошу своих друзей, и они помогут тебе бежать.
Она положила на его руку свою, покрытую бинтами.
– Вы всегда были так добры ко мне, Бертран. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь отплатить вам тем же.
– Замолчи, глупышка. Тебе надо отдохнуть. – Он встал. – Завтра я снова навещу тебя. Во всем слушайся Айниз – она о тебе позаботится. И пожалуйста, не выходи наружу. Пусть никто не знает, что ты здесь. У полковника Марсо повсюду шпионы – не знаешь, кому можно доверять, а кому нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90