Он притянул ее к себе, повернув так, что она оказалась между ним и приближавшимися полицейскими. И приставил нож к ее шее.
– Стойте! – прорычал он. – Я держу нож у ее горла! Стойте, или я убью ее!
Полицейские остановились, гости, стоявшие рядом с Крогером, попятились. Затем полицейские опять шагнули к Крогеру.
Он возвысил голос:
– Не подходить! Я сделаю то, что сказал. Если хоть один из вас подойдет ко мне, девчонка умрет!
Говоря это, Крогер пятился к дверям, ведущим на веранду, открытым в ночной мрак; Джессику он тащил с собой. Услышав его угрозу, полицейские остановились, и Крогер выбрался на веранду, где увидел несколько человек, замерших в испуге.
– Разойдитесь и дайте мне пройти. Если кто-то попытается помешать мне или пойдет за мной, я ее убью. Мне терять нечего.
Люди расступились перед ним. Боковым зрением Крогер мог видеть множество лиц в открытых дверях и окнах, но никто не сделал ни единого движения по направлению к нему, пока он медленно, пятясь, спускался по ступеням к подъездной аллее.
Еще несколько мгновений – и Крогер с Джессикой оказались в тени деревьев. Он расслышал сквозь свое тяжелое дыхание, как вслед ему раздались крики: «За ними!»
Но тут раздался другой голос, в котором звучали отчаяние и мольба:
– Не делайте этого! Там моя дочь! Он убьет мою дочь! Он уже убил человека!
Крогер радостно засмеялся. Сработало! Джессика, у которой от страха кружилась голова, спотыкалась и мешала ему бежать; ему приходилось почти тащить ее. Сначала он хотел бросить ее, выбравшись за пределы территории отеля, но потом передумал. Если погоня подойдет к нему слишком близко, девица послужит ему защитой; и к тому же он еще не отомстил ей. Он возьмет ее с собой туда, где он будет отдыхать, и этим возместит неудачу с Марией. Да, Джессика будет сопровождать его и дальше.
Крогер бежал по территории отеля, таща за собой девушку; вслед ему не раздавалось никаких звуков. Его ум теперь работал четко, без сбоев и легко, как хорошо смазанная машина. Раз никаких признаков погони нет, очевидно, в его угрозу поверили и не захотели рисковать жизнью девушки. Ему остается только добраться до того места, где он оставил лодку.
Вначале Крогер думал доехать до порта в наемном экипаже, но теперь это было исключено. Может быть, ему попадется какой-нибудь экипаж по дороге, тогда он его возьмет. Если нет, они доберутся пешком. Это совсем недалеко. Уверенность в том, что он спасен, росла в его душе. Крогер ликовал.
Он бросил Джессике:
– Вы меня задерживаете, черт бы вас побрал! Если хотите жить, делайте точно так, как я говорю. Понятно?
Он угрожающе взмахнул ножом, и лезвие зловеще блеснуло в лунном свете. Он услышал, как у девушки перехватило дыхание, но потом она медленно кивнула и отозвалась шепотом, в котором звучало отчаяние:
– Что вы собираетесь сделать со мной?
– О, у меня есть кое-какие планы на ваш счет, дорогая, – проговорил он с вожделением, – у меня на ваш счет великолепные планы, Джессика Мэннинг. Но я не буду торопиться – хочу, чтобы вы сами все поняли. – Он осторожно притронулся кончиком ножа к ее щеке, и она отпрянула. – Просто делайте, как я сказал, понятно?
– Да, да!
– Вот и прекрасно.
И в самом деле прекрасно – ведь теперь он опять владеет ситуацией. У него есть деньги, и у него есть по крайней мере одна из тех женщин, что унизили его. Да, именно так! Наконец удача вернулась к нему. У него все получится!
Глава 16
Мария, закутанная в материнскую шаль, жалась к Инес Мендес, а та обнимала ее и успокаивала, как когда-то в детстве, когда Мария была еще совсем маленькой.
Их коляска быстро ехала домой; Марию била дрожь. Теперь, когда опасность миновала, она ощутила запоздалый страх. Во время нападения Крогера она пребывала в такой ярости, что даже не успела по-настоящему испугаться. Теперь же, вспоминая о мерзком негодяе, сидевшем на ней верхом, о холодном лезвии его ножа, касавшемся ее кожи, о безумном взгляде его глаз, она содрогалась от ужаса.
Мать бормотала, заливаясь слезами:
– Pobrecha , mi carina .
– Со мной все в порядке, мама. Правда-правда. Мне повезло. Подумай о бедной Джессике Мэннинг. – И Мария опять содрогнулась. Джессика в руках этого сумасшедшего! Господи Боже! Что он с ней сделает? Куда он ее потащил? Мария даже обрадовалась, что здесь нет Рамона. Она, в общем, понимала, какие чувства он испытывает к этой американке; а если так, он скорее всего решился бы на какой-нибудь опрометчивый поступок.
– Мне так жаль ее родителей, – проговорила Мария. – Ты видела, какие у них были лица?
Инес Мендес грустно кивнула, глянув краем глаза на суровое лицо мужа, сидевшего на месте кучера с поводьями в руках.
– Я видела еще и лицо твоего отца, когда он узнал, что тебя нашли в номере этого человека. Связанную, голую, и все тебя видели!
– Но негодяй не причинил мне никакого ущерба, мама. Никакого – разве только моей гордости и достоинству.
Инес Мендес покачала головой.
– И все равно, какой позор! Папа никогда ему этого не простит. Если бы этот человек не скрылся, отец убил бы его. А родители бедной гринги – да, конечно. Наверное, ее отец чувствует то же, что и твой. Но как они найдут этого типа? Кто знает, куда он денется с этой девушкой? О, это очень злой человек, очень! И подумать только, как мы ему доверяли!
– Никто не будет отрицать, что он злой, мама. Я всегда считала, что он... Ну да ладно. – Мария устало махнула рукой. – Остается только надеяться, что полиция его найдет, и Джессику тоже, если не будет поздно – для нее.
Уингейт Мэннинг обнимал свою рыдавшую жену; у него самого глаза были сухие, несмотря на то, что сердце переполняли боль и беспомощная ярость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115