В молчании джунглей измученные люди принялись хоронить убитых, число которых достигло шестнадцати человек. Еще пятнадцать были ранены. Нейл, помогавший рыть братскую могилу, размышлял – не слишком ли это дорогая цена.
Он услышал от Кейджа, что Эдвард Маршалл, корреспондент из газеты, серьезно ранен и что его отнесли в тыл Ричард Хардинг Девис и Стивен Крейн.
Вспомнив свое знакомство с Крейном, Нейл подивился, как этот изящный, слабый на вид человек выдержал трудный путь и яростный бой. Теперь стало понятно, почему он, Нейл, вместе с остальными оказался здесь – они воевали за общее дело; но подвергать себя опасности, с тем чтобы позже написать об этом, – это было выше его понимания. И все равно, корреспонденты – смелые люди, этого нельзя было не признать.
Эскадрон Нейла потерял всего лишь одного человека, хотя несколько солдат получили серьезные ранения. Собрав своих усталых, мокрых от пота людей, Нейл с удивлением обнаружил, что большинство пребывают в приподнятом настроении, что «первая стычка с испанцами» их явно воодушевила.
В течение многих дней после столкновения при Лас-Гуасимас войскам почти не поступало провианта, потому что интендантские службы фактически полностью потеряли дееспособность, напуганные ужасами сражения. «Лихие ковбои» хоть что-то ели, потому что полковник Рузвельт организовал группы снабженцев и отправлял их назад, на побережье, где они на его собственные средства закупали все, что удавалось найти.
А потом из-за болезни генерала Янга полковник Вудбери был повышен в чине и стал бригадным генералом, а лейтенант-полковник Рузвельт – полковником Пятого кавалерийского добровольческого полка.
Тридцатого июня был получен приказ двигаться к Сантьяго.
Нейл был рад сняться с места. Все лучше, чем сидеть среди этой душной тропической жары в ожидании и полной неизвестности касательно происходящего. Ночи его были полны снов, в которых безликие враги стреляли в него из темноты, и он лежал, раненый или умирающий. Кошмары чередовались со снами о Джессике, но и эти сны тоже были малоприятными: он видел Джессику, но не мог дотянуться до нее. Между ними постоянно возникала какая-то преграда. Днем Нейл размышлял, вспоминает ли она о нем, скучает ли по нему хоть немного, будет ли она ждать его, будет ли он ей дорог, когда вернется?
И вот они опять оказались на марше, преодолевая джунгли, изнемогая под бременем тяжелого лагерного снаряжения и амуниции. Джунгли, как и испанцы под Лас-Гуасимасом, собирали с них дань. Острые шипы кактусов, прозванных «испанскими штыками», вонзались в тело и рвали форму; людей косила страшная жара и лихорадка.
При первом же взгляде на Сантьяго Нейла охватили разноречивые чувства. Город был красив: он располагался в живописной долине, окруженный с севера и востока высокими зелеными холмами, возвышавшимися над городом. Прежде всего молодой человек подумал о мирных жителях Сантьяго и помрачнел при мысли о том, что пушки и ружья солдат будут причиной гибели неповинных женщин и детей. Однако потом его зоркий солдатский глаз различил на склонах холмов Зюрты и блокгаузы, и Нейл стал размышлять о возможной тактике боя и строить предположения, как старшие офицеры спланируют наступление.
Он сразу понял, что у испанцев сильные позиции, и что холмы – Эль-Кани и Сан-Хуан – необходимы для защиты города, а их захват – для успешного штурма. Да, холмы – это ключи к победе.
Когда наконец они получили приказ, Нейл был рад тому, что его анализ позиций оказался правильным. Регулярные войска были брошены в атаку на Эль-Кани при поддержке полковника Вудбери; большого сопротивления они не ожидали.
К сожалению, это суждение оказалось совершенно ошибочным, и вскоре Нейл и его эскадрон залегли у холма в долине, оказавшись под сильным обстрелом. Насколько Нейл мог судить, приказ, который они получили, был весьма неточен. «Лихие ковбои» заняли очень неудачную позицию – прямо перед испанскими батареями, – и огонь пригвоздил их к земле. При этом никакое отступление было невозможно – на дороге позади них скопились свои же войска. Наблюдая в бессильном негодовании, как его людей косит град свинца, Нейл проклинал глупость командиров, которые бросили их прямо под огонь испанцев. Те применяли бездымный порох, и поэтому «Лихие ковбои» не могли в точности определить, откуда именно ведется стрельба. Сами же они при каждом выстреле обнаруживали свое местоположение.
И вдруг, когда уже казалось, что хуже быть не может, огромный военный воздушный шар, сорвавшийся с привязи и всплывший в вышину, был взорван артиллерией испанцев, не принеся никакой пользы и только выдав расположение продвигающейся вперед колонны под началом генерала Уилера.
Эскадрон Нейла был прижат к земле огнем из укреплений, находившихся над ними; молодой лейтенант со своими людьми не мог ни перейти в атаку, ни отступить. Никогда Нейл не оказывался в таком безнадежном положении. В полном отчаянии молодой человек разрядил ружье, выпалив наугад, без видимой цели.
Потом, припав к земле за своим ненадежным прикрытием, он немного отдышался и осторожно огляделся вокруг. И с ужасом увидел меньше чем в тридцати ярдах от себя Экскелибера, который пасся на клочке земли, поросшем негустой травкой. Пули так и свистели вокруг него. Нейл ехал на нем к боевой позиции, потом, спешившись и привязав коня к дереву, проделал остаток пути пешком. Очевидно, Экскелибер каким-то образом отвязался.
Не думая ни о чем, кроме своей лошади, молодой человек вскочил и побежал, пригибаясь к земле и петляя. Он добрался до коня целым и невредимым, сунул ружье в чехол и, вспрыгнув в седло, ударил коня по бокам каблуками сапог.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115