Человек снял свое помятое сомбреро.
– Я – Эрнандо Виллалобос, недавно из Севильи, сеньор, к вашим услугам.
Крогер коротко кивнул.
– Вы случайно не говорите на местном языке?
– На майя? Да, сеньор, неплохо говорю.
Крогер помедлил. Прошло уже два дня, и не похоже, что ему удастся подыскать кого-то другого. Пусть даже этот тип ему не нравился – по-английски он говорил вполне сносно. Придется взять его.
– Очень хорошо, Виллалобос. Теперь давайте договариваться об условиях.
Джессика измучилась, все время стараясь не сказать чего-нибудь лишнего и не раздражать Крогера; кроме этого, она не спала как следует ни одной ночи с тех пор, как Крогер увез ее из Тампы. Но теперь она задремала, убаюканная покачиванием коляски и удушающей жарой.
Хотя она и привыкла к зною и влажности в Тампе, здесь все было иначе. Солнце жгло гораздо сильнее, и воздух казался каким-то загустевшим. Окрестный пейзаж выглядел негостеприимно – суровый край, низкие деревья и подлесок; вся растительность, несмотря на влажный воздух, казалась иссохшей. А вверху, в пустом, непривычно синем небе, парили, описывая круги, грифы.
Прогресо, город, где они сошли на берег, был чужим и грязным, а жители его показались Джессике очень странными на вид. Она знала, что Юкатан и Мексика населены латинскими народами, но эти люди очень мало напоминали кубинцев и испанцев из Айбор-Сити. Кожа у большинства жителей городка была гораздо темнее, лица – с характерными необычными чертами: скошенные лбы, крупные мясистые носы, которые, казалось, начинались от самого лба, и слегка срезанные подбородки.
Зато одежда этих людей привела ее в восторг. Женщины были одеты почти одинаково – в прямые платья из белой хлопковой ткани, с короткими рукавами, украшенные яркой вышивкой по вороту, подолу и обшлагам рукавов. На каждом платье вышивка была разная, и все это выглядело очень красиво. Такое платье, похожее на рубаху, надевалось поверх другого, более длинного. Нижнее платье было обшито по краям кружевом.
Кое-кто ходил босиком, но большая часть жителей обувалась в сандалии из грубой кожи. Этот выразительный ансамбль завершался красочной, длинной бахромчатой шалью – женщины использовали эти шали для переноски продуктов или упитанных темнокожих детей, которым, судя по всему, очень нравился такой способ передвижения.
И еще Джессику восхитило, что местные женщины носят на головах большие и, очевидно, тяжелые грузы, с легкостью сохраняя при этом равновесие.
Одежда женщин казалась удобной и легкой, и Джессике захотелось одеться таким же образом и снять наконец свое мятое и неудобное бальное платье.
Теперь, убаюканная покачиванием коляски, она старалась прикрыться шалью, которую Крогер купил для нее специально с этой целью, и поглядывала украдкой на третьего пассажира – испанца по имени Эрнандо Виллалобос, нанятого Крогером в качестве переводчика. Он, судя по всему, спал, и голова его болталась и подпрыгивала в такт потряхиванию коляски.
Когда утром Эрнандо пришел к ним, он был явно навеселе, и Джессика увидела, что это привело Крогера в бешенство: он рассчитывал, что Виллалобос будет править экипажем, а сам он поедет рядом с Джессикой.
Девушка решила возблагодарить небеса за малые милости; по крайней мере теперь она избавилась от общества Крогера. И может быть, – очень может быть, – вскоре у нее появится возможность поговорить с сеньором Виллалобосом!
Но пока такая возможность не представлялась. Крогер, судя по всему, тщательно следил за тем, чтобы она не оставалась наедине с этим человеком, и еще Джессика заметила, что Крогер все время наблюдает за ней. Но не может же он наблюдать за ними постоянно, коль скоро Эрнандо останется при них какое-то время, а она поняла так, что он останется. Обязательно наступит время, когда она сможет поговорить с ним, рассказать свою историю и просить о помощи. Хотя денег у нее не было, Джессика намеревалась пообещать мексиканцу, что ее отец хорошо ему заплатит, если она благополучно вернется в Тампу. Конечно, сеньор Виллалобос ей поможет.
И Джессика, уцепившись за эту утешительную надежду, попыталась задремать и наконец уснула, несмотря на зной и тряску экипажа.
Проснулась Джессика оттого, что тряска прекратилась. Звуки Мериды – цоканье лошадиных копыт, громкие голоса, крики уличных торговцев – разбудили ее. Она открыла глаза и, к своему великому удивлению, обнаружила, что они остановились во дворе дома, похожего на постоялый двор, если судить по множеству людей, входивших и выходивших из дверей, и по тому, что двор был заполнен экипажами, повозками и лошадьми.
Сонными глазами Джессика рассматривала белый дом – с удовольствием, потому что дом был очень привлекателен. Двор и дом ограждала высокая стена, покрытая белой штукатуркой, во дворе росли зеленые растения, из выложенного плитками фонтана струилась вода. Дом также обвивала прохладная, затененная веранда; крыша была крыта красивой красной черепицей.
Звуки музыки доносились из открытых дверей парадного входа, и от запаха стряпни у Джессики прямо слюнки потекли.
– Эй, вы, – проревел Крогер, тряся переводчика за плечо. – Проснитесь же, черт возьми! Мы приехали.
Эрнандо зашевелился, зевнул, с наслаждением потянулся. При этом Джессика почувствовала кислый запах какого-то крепкого напитка и наморщила нос.
Эрнандо соскочил на землю, а Крогер, обойдя экипаж, подошел к Джессике и протянул руки, чтобы помочь ей выйти. Она неохотно позволила опустить себя на утоптанную землю подъездной аллеи. Ей было стыдно за свое измятое платье, и девушка попыталась скрыть его, насколько это было возможно, под шалью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115