Их освещала луна и овевал прохладный горный воздух. Рено натянул на обоих одеяло и заключил в объятия податливую, нежную, нагую Еву.– Я мечтал об этом с первого раза, когда увидел тебя, – хрипло произнес он. – Мне хотелось обнять тебя нагую и почувствовать, как ты прижимаешься ко мне.Ева собралась было что-то сказать, но дрожь удовольствия, пронизавшая ее, лишила ее дара речи.Впрочем, для Рено достаточно красноречив был и этот молчаливый ответ. Негромкий стон вырвался из его груди, когда он ощутил трепет девичьего тела.– Это становится с каждым разом все слаще… Только ты так действуешь на меня… Я не понимаю, почему, но это неважно. Я хочу тебя… И с каждым разом все больше… Только тебя…– Я это чувствую… С каждым разом все больше…Рено с трудом слышал то, что говорила Ева. Тонкие девичьи пальцы обвились вокруг его возбужденной плоти. Ритмичные скользящие движения породили пламя, которое побежало по всему телу. Наслаждение было жгучим и всепоглощающим.Затем Ева откинула одеяло, опустила лицо к его бедрам и преподала урок страсти.Рено горячечно шептал ее имя, а Ева то легко, то жадно припадая, целовала свидетельство его возбуждения. Ее атласный язык ласкал мужскую плоть на всем протяжении от напряженного основания до нежного окончания.Когда девичьи губы окружили и упруго сжали горячее пульсирующее окончание, Рено попытался что-то сказать, но не смог. Вокруг не было воздуха, только блаженно обжигающее пламя. Рено изо всех сил пытался сдержать надвигающийся шквал разрядки. Сжав кулаки, он хрипло, продолжительно застонал.– Рено, – шепотом спросила Ева, – я сделала тебе больно?Его смех был таким же прерывистым, как и дыхание.– Ну что ты, сладкая девочка. Ты убиваешь меня, но это никак нельзя назвать болью.Он почувствовал, как вздох Евы опалил его влажную, чувствительную кожу, и новая волна наслаждения пробежала по его телу.– Тебе приятно? – спросила Ева.– Приятнее может быть только одно…– Что?– Когда я вхожу в твое лоно, в твою сладкую…Рено не смог закончить фразу. Он застонал, снова почувствовав обжигающее прикосновение девичьего рта.Он замер, слушая, как в нем, подобно обвалу, нарастает экстаз.Внезапно он понял, что больше не в состоянии сдерживаться.– Ева, я…Рено содрогнулся, охваченный пламенем.Склонясь над ним, девушка шептала что-то нежное.Рено испытал еще одно содрогание, прежде чем подтянул Еву и поставил над собой таким образом, чтобы расцветший девичий цветок оказался над его лицом.– Чуть повыше, – хрипло сказал Рено, – чтобы мне было удобнее… Сдвинься сюда… Вот так, чудесно… Так и оставайся, моя сладкая девочка.Скользящее движение языка обожгло Еву, словно молния. Хриплый выдох ее перешел в прерывающийся стон, когда длинный палец проверил степень ее возбуждения.Рено убедился, что Ева действительно получила удовольствие, когда он столь интимно ласкал ее, и счастливо засмеялся. И уже не один, а два пальца скользили внутри девичьего грота, наслаждаясь его теплом.– Тебе понравилось ласкать меня так, как ты ласкала, – сказал Рено, зарываясь между горячих девичьих лепестков.– Да, я…Ее слова превратились в бессвязный набор звуков, когда зубы Рено деликатно сомкнулись вокруг чувствительного узелка. Хлынул теплый поток, говоривший, что все ее тело наслаждается, все открыто блаженству.– Не сопротивляйся этому, – произнес Рено хриплым голосом. – Пусть все идет своим чередом.– Но…Его зубы и язык продолжили изысканную восхитительную ласку.– Поделись со мной, сладкая девочка.Рено почувствовал дрожь ее экстаза. Он продолжал ласкать ее, вкушая шелковистый теплый дождь и наслаждаясь его ароматом. Когда силы у Евы иссякли, он приподнял ее и уложил рядом с собой. Некоторое время Ева лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к тому, как постепенно затихали содрогания в ее теле.Когда Ева пришла в себя, Рено, опершись на локти, смотрел на нее полными желания глазами. В руках он держал тонкие испанские стержни. Он наклонился и нежно поцеловал девушку. В его глазах читался немой вопрос. Не колеблясь, она взяла один из стержней.Стержень сохранял тепло руки Рено.Рено расположился между девичьих ног, занял нужную позицию. Ева обвила ими его, словно делясь своим теплом.– Ты уверена? – прошептал он. – Это может меня… свести с ума.Ева улыбнулась и развела бедра, принимая Рено. Концы стержней встретились, соединились, сверкнули и полыхнули беззвучным взрывом огня. Мир уплыл, когда Ева и Рено слились в единое целое. Они исступленно целовали друг друга и ласкали до тех пор, пока всепоглощающий восторг не объял их переплетенные тела, сплавив две плоти в единую жизнь, две половины в одно целое.И уже слитые, они узнали, что экстаз был пламенем, постоянным и в то же время всегда новым, сжигающим все, кроме самого себя, подобно таинственной птице Феникс, способной возрождаться из пепла. 21 Когда накануне Рено и Ева поднялись из шахты, они почувствовали, что лошади чем-то обеспокоены. Не успокоились животные и ночью. А на заре Рено и Ева были разбужены тремя выстрелами из шестизарядного револьвера.Оба без слов быстро поднялись и оделись. Вместо ботинок Рено надел высокие, до колен, мокасины, которые были в чести у апачей, команчи и у Калеба Блэка – самого бесшумного следопыта из всех, каких когда-либо знал Рено.«Хотел бы я видеть его здесь, – озабоченно подумал Рено. – Я попросил бы его выяснить, что так беспокоит лошадей, а сам занимался бы тем, в чем силен, – стрельбой и шахтой, а не рыскал бы по кустам».Рено сунул за пояс бинокль, пристегнул шестизарядный револьвер и патронташ и взял автоматическое ружье.– Оставайся с лошадьми, – сказал Рено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87