– Женщина, доверившаяся обещаниям первого попавшегося молодого жеребца, у которого на уме только секс, не переживет и одной зимы.– Ты говоришь как истинная женщина.– Естественно, – сухо ответила Ева.Рено неожиданно улыбнулся.– Ты права.Ева взглянула на жеребца, затем снова на Рено, вспоминая, что он сказал, когда забрал у нее золотое кольцо с изумрудами.– Кто она была? – поинтересовалась Ева.Рено поднял черную бровь в немом вопросе.– Женщина, которая предпочла твоей любви комфорт и обеспеченность, – пояснила Ева.Щетина на лице, выросшая за несколько дней пути, не смогла скрыть желваки, которые задвигались на скулах Рено.– Почему ты считаешь, что была только одна женщина?– Ты не похож на человека, которого нужно учить дважды.Уголки рта у Рено приподнялись.– В этом ты права.Ева молча ждала, но в ее внимательных золотых глазах светилась сотня вопросов.Перемена в голосе Рено была просто поразительной. В его тоне не было ни ненависти, ни любви – одно лишь холодное презрение.– Что она тебе сделала?Он пожал плечами.– То же самое, что большинство женщин делает с мужчинами.– Что же именно?– Ты должна это знать, gata.– Потому что я женщина?– Потому что ты чертовски здорово умеешь дразнить… как и все женщины, которые распаляют мужчину, чтоб он сначала наобещал, а потом сделал почти все, что им нужно.Рено прищурился и добавил:– Почти все, но не совсем.– Что же ты не сделал? Ты не полюбил ее?Он не без горечи засмеялся.– В том-то и суть, что это было единственное, что я сделал.– Ты все еще любишь ее, – сказала Ева.Ее слова прозвучали как обвинение.– Зря ты так думаешь, – ответил Рено, искоса взглянув на нее.– Почему?– Ты всегда такая настырная?– Любопытная, – быстро поправила его Ева. – Я ведь кошка, ты помнишь это?– Это точно.Рено снова поднялся в стременах, чтобы оглядеть окрестности. Никем не потревоженный, мустанг жадно щипал траву. Птицы спокойно расхаживали по заросшей травой луговине и перепрыгивали с ветки на ветку. В той стороне, где на границе леса и луга паслись на привязи вьючные лошади, не было заметно никакого движения.Рено натянул повод, готовый возобновить путь к дому Калеба и Виллоу, что находился в горах Сан-Хуана.– Рено, а чего она хотела от тебя? Чтобы ты убил кого-нибудь?Он невесело улыбнулся.– Это только ты можешь хотеть такого.– Кого же я хотела бы убить?– Меня.– Что? – воскликнула Ева. – В этом-то нет никакого смысла!Рено что-то пробормотал про себя и посмотрел через плечо на девушку, чьи золотые глаза, нежная грудь и пахнущие сиренью волосы преследовали его.– Саванна Мари хотела жить в Западной Виргинии, где наши семьи до войны обладали фермами, – сказал Рено скороговоркой. – Но я знаю настоящий Запад. Я видел места, где не ступала нога человека, пил из ручьев, чистых, как божья улыбка, проходил через перевалы, у которых еще нет имени… Я держал на ладони каплю росы, горевшую в первых солнечных лучах.Ева завороженно смотрела на Рено, удивляясь его волнению, его низкому и в то же время звучному голосу, когда он говорил об этой стране.– Когда я первый раз расстался с Саванной Мари, – продолжал Рено, – я так соскучился по ней, что чуть не загнал двух лошадей на пути к ее дому.Он замолчал.– Она не ждала тебя? – предположила Ева.– Нет, она ждала, – медленно произнес Рено, но в его голосе не было тепла. – В то время я еще оставался наиболее привлекательной партией на сто миль вокруг. Она выбежала мне навстречу со слезами счастья на глазах.– И что же затем случилось?Он пожал плечами.– Как обычно. Ее семья устроила вечер, мы вышли прогуляться в сад, и она позволила мне вполне достаточно, чтобы я обезумел.Рука Евы натянула повод. Презрение в голосе Рено было как удар кнута.– Затем она спросила, готов ли я создать домашний очаг и выращивать лошадей на участке, который выделил ей отец вдоль Каменного ручья. Я умолял ее выйти за меня замуж и отправиться на Запад, на более просторные и богатые земли, чем те, что находятся вдоль Каменного ручья.– И она отказалась, – тихо подсказала Ева.– Ну, не сразу, – с расстановкой ответил Рено. – Сперва она стала нашептывать мне, как весело будет жить у Каменного ручья. И что мне нужно только сказать «да», как она согласится на все, чего я захочу от нее… Черт побери, ведь она согласилась бы на все…Рено покачал головой.– Господи, должен быть закон, запрещающий мальчишкам влюбляться… Но как она ни соблазняла меня, – продолжал Рено, – у меня хватило ума не давать обещаний, которые я мог бы выполнить, лишь сломав самого себя. Я уезжал и вновь возвращался с надеждой, уезжал на более долгий срок, а Саванна все ждала…Рено снял шляпу, провел длинными пальцами по волосам и энергичным движением вновь водрузил ее на голову.– Пока однажды я не обнаружил по приезде, что она уже три месяца как замужем и четыре месяца беременна и что ее избранник вдвое старше меня.Ева невольно ахнула, потрясенная последними словами. Рено повернулся к ней и как-то необычно улыбнулся.– Я тоже был потрясен, – сказал он задумчиво. – Я был ошеломлен, не мог взять в толк, как это старикан Мэрфи умудрился залезть Саванне под юбку за считанные месяцы, в то время как я ухаживал за ней не один год. Я спросил ее об этом.– И что она ответила?– Что женщина хочет от мужчины обеспеченности и надежности, а мужчина от женщины – секса и детей, – усмехнулся Рено. – Мэрфи занимал прочное положение. Когда она распалила его до того, что он лишил ее девственности, Мэрфи женился на ней, потому что приличный мужчина обязан жениться на девушке, которую совратил.– Похоже, что страсть она взвешивала, как торговец товар.– Что-то вроде того, – сухо согласился Рено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87