Ева не сразу осознала, что Рено расположил руку между ее ног и лишь тоненький барьер из легкой ткани отделял его ладонь от мягкого теплого холмика. Она знала одно: ей никогда не было так приятно, как сейчас, она никогда не испытывала такого пламени, которое звало ее к чему-то неведомому, к тому, что ей необходимо, иначе она просто умрет.Страсть рвалась наружу, затопляя теплом, но не принося облегчения. Ева металась, словно пламя, сидя в объятиях Рено. Она мечтала об освобождении от мучительного и сладкого огня, которого не испытывала ранее.– Ты… убиваешь… меня, – прерывающимся шепотом сказала Ева.В смехе Рено почувствовалась боль.– Нет. Это ты убиваешь меня. Сделай еще так, сладостная gata.– Что?Рука Рено снова отправилась блуждать между девичьих бедер, нежно сжимая мягкую плоть, которая волновалась и плакала от его ласки.Внезапно Рено приподнял Еву и посадил ее к себе на колени лицом к лицу. Он поднял ей юбку, обнажив густую рощицу между девичьих бедер. Ева увидела, что брюки Рено расстегнуты. В лунном свете блеснуло свидетельство его возбуждения.Слишком поздно Ева поняла, для чего пламя сжигает ее и кто безвозвратно сгорит в этом пламени.«От женщины мужчина хочет только одного, здесь не надо заблуждаться…»– Нет! – вскричала Ева. – Рено, нет!– Ты этого хочешь не меньше, чем я… Ты дрожишь от желания.– Нет! – в отчаянии воскликнула Ева. – Ты обещал, что не возьмешь меня, если я не пожелаю! Так вот, я не желаю этого!Из груди Рено со свистом вылетели слова, заставившие Еву побледнеть. Он без предупреждения столкнул ее с колен, так что она едва не упала. Ева быстро запахнула платье на груди и выпрямилась перед Рено, и ее гнев не уступал страсти, которую она только что пережила.– Ты не имеешь права обзывать меня! – выкрикнула она дрожащим голосом.– Черта с два не имею! Ты меня дразнила и…– Дразнила! – перебила она Рено в бешенстве. – Может, это я срывала с тебя одежду, лезла тебе между ног и…– Ты обволакивала меня, словно разлитый мед, – Рено перехватил инициативу.– Я не… я не хотела, – запинаясь, произнесла Ева. – Я не знаю, что… что случилось.– Зато я знаю, – резко сказал Рено. – Маленькая лгунья почувствовала себя на крючке своей же собственной дьявольской удочки.– Я не та, за кого ты меня принимаешь!– Ты продолжаешь это говорить, gata. А значит, ты продолжаешь утверждать, что ты лгунья. Ты хотела меня!– Ты не понимаешь!– Как бы не так!Ева закрыла глаза и прижала пальцами разорванную ткань платья к телу с такой силой, что ей стало больно. В ней все болело, дрожало, ей хотелось разрыдаться.– Почему мужчины хотят только одного от женщины? – спросила она в отчаянии.– Если честно, я сам не знаю. В женщинах этого, пожалуй, нет.– А я знаю! Мужчины хотят просто взять, что им нравится, и затем удалиться, не задумываясь о сделанном.– А ты что – думаешь о браке?Сарказм Рено был как удар кнута.Ева открыла было рот, но не могла выговорить ни слова. Боль пронизала ее при мысли о том, что Рено прав. Она хотела, чтобы он любил ее и стремился создать семью. Но она была слишком разумной, чтобы говорить о любви громиле с ружьем, чье обнаженное возбужденное тело поблескивало сейчас в лунном свете.– Я хочу, чтобы мужчина был внимательным ко мне и проявлял обо мне заботу, – проговорила наконец Ева.– Я так и думал, – сказал Рено. – Свое удобство превыше всего!– Я не это имела в виду.– Чушь собачья!– Я имела в виду, что меня должны любить, – сказала она горячо, – а не содержать, как дорожную проститутку.Ева поспешно отошла, увидев, что Рено встал и начал быстро и зло застегивать брюки. Он не переставал чертыхаться в свой адрес и в адрес девушки из салуна, которая довела его до такого сумасшествия, до которого не доводила никакая другая женщина.– Как бы крепко ты меня ни держала, – прохрипел Рено свирепо, – ты не заставишь меня надеть удавку брака.Он нагнулся, подхватил шестизарядный револьвер и проверил заряд. Его слова и звучали как выстрел – холодно, резко, безжалостно.– Женщины продают себя мужьям так же, как проститутки продают свое тело на час. Женщины никогда не отдаются просто из любви к мужчине, если он ничего не пообещал им, кроме чувства.– Так было у Виллоу и Калеба? – напрямик спросила Ева.– Они представляют собой исключение, которое подтверждает Золотое Правило Рено.Он резким движением зачехлил револьвер и посмотрел на нее. Взгляд его был настолько суров, что Ева невольно вздрогнула.– Какое правило? – поинтересовалась она, наверняка зная, что ответ будет ей неприятен.Она оказалась права.– Нельзя положиться на женщин, – изрек Рено, – но можно положиться на золото. 11 На востоке едва забрезжила заря, когда Рено и Ева двинулись в путь. В течение всего утра Рено изучал то окружающий ландшафт, то журнал. Он не сказал Еве и двух слов после того, как изложил ей свое Золотое Правило.К полудню Еве стали несколько надоедать односторонние беседы с мышастой. Не более удовлетворял ее и разговор с обоими Длинногривыми. Они лишь слегка шевелили ушами, когда Ева обращалась к ним.– Такие же упрямые, как он, – сказала Ева четко.Если Рено и слышал (а она была в этом уверена), то не счел нужным даже бросить взгляд в ее сторону. Он продолжал смотреть сперва в один, затем в другой журнал, положив их на бедро и пытаясь что-то найти.– Помощь нужна? – спросила наконец Ева.Рено покачал головой, не прерывая занятия.Еще минут пятнадцать прошло в таком же молчании, после чего Рено остановился и довольно долго смотрел в бинокль то назад, то вперед. Затем он сложил бинокль и пришпорил Любимицу.В последние дни молчание в пути Еву нисколько не тяготило. Более того, оно действовало на нее умиротворяюще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87