энергию, теперь обуздываемую, но заставлявшую многих женщин считать его опасным, волнующе опасным; его осторожность в проявлении чувств.
Люсинда закрыла за собой дверь своей комнаты, поискала ключ и недовольно скривилась, не обнаружив его.
Благодаря отсутствию такта у леди Колби, Люсинда теперь понимала, почему Гэрри такой, какой есть. Однако это не извиняло его поступок, он не имел права вовлекать ее в подобную ситуацию.
Обдумывая его предательство, Люсинда пересекла комнату, освещенную единственным канделябром на туалетном столике, и дернула шнур звонка.
Дверь открылась. Еще сжимая шнур, Люсинда повернулась. И увидела проскользнувшего в дверь Гэрри.
Он обвел взглядом комнату и нашел ее.
— Бесполезно вызывать вашу горничную… правила этого дома запрещают слугам подниматься в верхние коридоры после десяти.
— Что?.. Но вы что здесь делаете?
Гэрри закрыл дверь и снова огляделся. Люсинда была уже сыта по горло. Прищурившись, она приблизилась к нему.
— Хотя, раз уж вы здесь, я должна свести с вами счеты!
Успокоившись, что они одни, Гэрри взглянул на нее.
— Неужели?
— Можете не притворяться! — Люсинда свирепо смотрела на него. — Как вы посмели организовать мне приглашение на подобное сборище? Я понимаю: вы, вероятно, раздражены тем, что я не приняла ваше предложение… — Она осеклась, подумав, что, можно сказать, она отвергла его, как леди Колби. Но обстоятельства были совсем не такими, как с леди Колби. Или кем она тогда была… Люсинда раздраженно отмахнулась от леди Колби. — Каковы бы ни были ваши чувства, я должна сказать, что считаю ваше поведение достойным порицания! В высшей степени грубым и не имеющим никакого оправдания! Уму непостижимо, как вы…
— Я не имею к этому никакого отношения.
Уверенный клинок его ответа пронзил ее негодование.
Остановившись на полуслове, Люсинда заморгала.
? Нет?
— Вы ведь разумная женщина, отчего тогда эти странные фантазии? Я не организовывал ваше приглашение. Наоборот. — Он заговорил не так сурово, но в его голосе послышалась угроза: — Когда я обнаружу, кто это сделал, я сверну ему шею.
— О! — Люсинда отступила, поскольку он сократил расстояние между ними. Их взгляды встретились, она взяла себя в руки и возобновила атаку: — Все это очень хорошо… но что вы делаете здесь?
— Защищаю вас от последствий вашего безрассудства.
— Безрассудства? — Люсинда высокомерно приподняла брови… — Какого безрассудства?
— Безрассудного, хотя и невольного согласия на это приглашение. — Гэрри взглянул на кровать, затем на камин. Огонь был разожжен, рядом лежали дрова. Перед камином стояло кресло. Люсинда нахмурилась.
— Какого приглашения?
Гэрри молча взглянул на нее, слегка приподняв брови.
Люсинда усмехнулась.
— Чепуха. Вы воображаете неизвестно что. Я никого не приглашала… я ничего подобного не делала.
Гэрри направился к креслу.
— Давайте немного подождем и посмотрим, не возражаете?
— Возражаю… я хочу, чтобы вы убрались отсюда. — Выше задрать нос она уже не могла. — Ваше присутствие здесь совершенно неприлично.
Глаза Гэрри засверкали.
— Естественно… в этом и заключается цель этих вечеринок, если вы еще не поняли. — Его взгляд упал на ее грудь. — И, говоря о приличиях… кто сказал вам, что это платье прилично?
— Множество чутких джентльменов, — сообщила ему Люсинда, воинственно уперев руки в бока. — И можете не разъяснять мне цель этих приемов, я не собираюсь ни с кем иметь никакого дела.
— Прекрасно, в этом наши мнения совпадают.
Люсинда прищурилась. Гэрри встретил этот взгляд с упрямством, не уступающим ее собственному.
Раздался стук в дверь.
Гэрри холодно улыбнулся.
— Ждите здесь.
Не дожидаясь ее согласия, он развернулся и, подойдя к двери, открыл ее.
— Да?
Альфред отпрянул назад.
— Ох… Ах! — Он быстро заморгал. — Ох… это ты, Гэрри. Э… я не понял.
— Очевидно.
Переминаясь с ноги на ногу, Альфред неопределенно махнул рукой.
— Ладно… Э! Э… Тогда я зайду попозже.
— Можешь не утруждать себя… прием будет таким же, — зловеще предупредил Гэрри и закрыл дверь перед носом своего старого школьного приятеля, поборов искушение сделать что-нибудь еще с этой бессмысленно-добродушной физиономией.
Повернувшись, он увидел, что Люсинда недоверчиво таращится на дверь.
— Какая наглость!
Гэрри улыбнулся.
— Я так рад, что вы теперь меня понимаете.
Люсинда замигала, затем показала на дверь.
— Но он уже ушел. И вы приказали ему не возвращаться. — Поскольку Гэрри лишь приподнял брови, она сложила руки на груди и снова задрала нос. — У вас больше нет причин оставаться.
Улыбка Гэрри превратилась в хищный оскал.
— Я могу дать вам еще две очень веские причины.
И обе эти «причины» постучали в дверь с часовым перерывом.
Люсинда перестала краснеть после первой.
Она также перестала прогонять Гэрри: на такой вечеринке она не чувствовала себя в безопасности.
Когда после полуночи прошел час и никто больше не подкрался, чтобы постучать в ее дверь, она наконец вздохнула с облегчением. Свернувшись на кровати, она посмотрела на Гэрри. Закрыв глаза, он растянулся в большом кресле перед камином.
Она не хотела, чтобы он уходил.
— Ложитесь спать… я останусь здесь.
Он не шевельнулся и не открыл глаза. Люсинда чувствовала, как колотится ее сердце.
— Там?
— Я вполне способен провести ночь в кресле ради благого дела. — Он поерзал, вытягивая ноги. — Это не так уж неудобно. — (Люсинда подумала, затем кивнула. Его глаза все еще были закрыты.) — Вам нужна помощь, чтобы раздеться?
Она отрицательно покачала головой, затем, поняв, что он не видит, ответила:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82