— Я уверен, что ты слышал каждое слово.
— Да, я слышал, но не думаю, что понял до конца.
— Это довольно просто, поверь мне. Я — десятый граф Сент Кеверна, а ты — самозванец. Это, — Харгривс помахал контрактом, — доказательство моего права на наследование титула и имения.
— Все, что я вижу, — просто обыкновенный листок бумаги.
Несмотря на то, что Прескотт старался, чтобы его голос звучал непринужденно, и надеялся, что на лице не было написано тревоги, его мозг лихорадочно искал способ благополучно выпутать Люсинду из этой ситуации. У Эмерсона был нож, а Прескотт не хотел убедиться на деле, знает ли тот, как обращаться с ним.
— Да, но это не просто листок бумаги, кузен, это гораздо больше. Этот документ положит конец почти пятидесяти годам намеренного обмана и предательства, разоблаченного моей дорогой бабушкой, твоей прабабушкой, восьмой графиней Сент Кеверна. Он доказывает, что я — законный наследник Рейвенс Лэйера.
— Наследник? — внимание, с которым следил Прескотт за Эмерсоном и ножом, который тот держал в руке, как-то ослабло. — Ты претендуешь на звание законного наследника этого места?
— Да, — гордо сказал Харгривс.
Как ни старался, Прескотт просто не мог удержаться от смеха. Он оставил свой дом, свою семью — все, что он знал и любил, — чтобы приехать в эту ужасную недружелюбную страну, где его за исключением Люсинды и трех маленьких девочек никто не любил и не доверял ему, и все это было напрасно.
— Иисус Христос, я просто не могу поверить в это!
Уверенный, что его бесцеременный американский кузен просто насмехается над ним, Харгривс поднялся на ноги с выражением негодования на лице и, не осознавая этого, встал между Эмерсоном и Люсиндой с Прескоттом, стоящими у входа.
— Однако тебе лучше поверить этому, кузен. Как только я представлю этот документ и дневник моей бабушки одному из судей Ее Величества и он заверит его подлинность… Это будет только делом времени, когда тебя выгонят отсюда.
— Тебе нужен судья, Эд? У нас случайно есть один сейчас наверху.
— Судья Ченоуэф? — спросил Харгривс.
— Верно. Как ты посмотришь на то, если мы вдвоем сейчас пойдем к нему и узнаем, что он может сказать по поводу этих твоих бумаг?
В руке Эмерсона сверкнуло лезвие ножа.
— Нет! Никто не уйдет отсюда, пока его светлость и я не сведем счеты друг с другом.
— Вам не надо сводить счеты, Эмерсон, — сказал Харгривс.
— Не надо? Он разрушил мою жизнь, отобрал у меня все, ради чего я так долго работал.
— Ты не работал, — сказал Прескотт. — Ты: все это украл.
— Я работал, — сказал Эмерсон. — С рассвета до заката за те жалкие гроши, которые этот умирающий старый развратник платил мне.
Люсинда выступила из-за спины Прескотта.
— Дядя Герберт не был старым развратником. Он был добрым, порядочным человеком, Гарик, а ты воспользовался своим преимуществом над ним, когда у него уже не было умственных и физических способностей защитить себя.
— О да. Он был таким добрым и приличным, что предпочел незаконнорожденную племянницу своему собственному сыну.
— У дяди Герберта не было сына. У него…
— У него были только дочери? Нет, не совсем!
В пещере на мгновение воцарилась тишина, и за это время все догадались о том, что не досказал Эмерсон.
Прескотт простонал.
— О Боже, неужели еще один родственник?
— Ты? — спросила Люсинда, и у нее от удивления расширились глаза. — Ты сын дяди Герберта?
— Его незаконнорожденный сын, — сказал Эмерсон. — И твой кузен.
— Я не верю этому, — сказала Люсинда.
— Тебе лучше поверить, потому что это правда. Моя мать, лежа на смертном одре, поведала мне об их любовной связи. Именно мне должен принадлежать титул и имение, а не этому варвару, с которым ты спишь.
— Любовная связь не является законным браком, — сказал Харгривс. — Поэтому незаконно и твое заявление.
— Однако это так, старина.
— Ненадолго.
Эмерсон потянулся за дневником, но Харгривс резко повернулся, вытянув руку в полную длину, чтобы тот не мог достать его. Решив, что ему надо действовать, Прескотт выхватил револьвер из руки Люсинды, прицепился в Эмерсоне и нажал на спусковой крючок как раз в тот момент, когда тот толкнул Харгривса в сторону, поставив камердинера прямо по линии огня. Раздался оглушительный выстрел, и Харгривс упал на пол. На рукаве его камзола начала медленно проступать кровь.
— Сукин сын! — Прескотт вновь прицелился, но выстрелить не успел. Эмерсон выбежал из пещеры и исчез в глубине тоннеля.
Прескотт хотел уже было броситься вслед за ним, но остался на месте, осознав, что в настоящий момент Харгривс больше нуждался в его внимании. В конце концов, все его будущее зависело от жизни камердинера.
Люсинда опустилась на колени рядом с Харгривсом и начала осматривать его рану.
— Он очень плох? — спросил Прескотт. — Я, конечно же, не могу сказать наверняка, но мне кажется, что пуля не задела кость.
Харгривс посмотрел вверх на Прескотта.
— Ты застрелил меня.
— Прости, — сказал Прескотт. — Это не моя вина. Я целился в Эмерсона, но он толкнул тебя…
— Ты, сукин сын, упустил его! Теперь он, наверное, уже за версту отсюда.
— Какой язык, мистер Харгривс, — возмутилась Люсинда. — Или мне следует звать вас, кузен?
— Зови меня, как хочешь. Черт побери, больно.
— С ним все будет нормально, — сказала Люсинда.
— Ты уверена? — Прескотт нахмурился.
— Настолько уверена, насколько я могу быть уверена сама в себе.
— Хорошо, тогда ты позаботься об Эде.
— Я? — удивилась она. — А ты? Ведь ты не можешь оставить его здесь в таком положении.
— Тогда отведи его наверх и не дай потерять слишком много крови. Я не могу допустить, чтобы он умер от потери крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97