— Не думаю. Ведь вы тоже это почувствовали, не правда ли?
— Почувствовала что?
— Поцелуй, который мы только что с вами… О, это был не просто поцелуй! К черту, дорогая, это был… — он ломал себе голову в поисках подходящего слова, — поцелуй!
— Да, но…
— И часто вы так целуете мужчин?
Люсинда окончательно очнулась от состояния сладострастной летаргии, и чувство негодования охватило ее. Она резко выпрямилась и отошла от Прескотта на порядочное расстояние.
— Как вы осмеливаетесь думать такое обо мне? Если вы хотите знать, то я не целую мужчин вообще. Случилось так, что вы первый.
— Это хорошо. Целуйтесь вы так все время, я не удивился бы, если половина мужчин в этой стране поубивали бы друг друга только за то, чтобы вы один раз чмокнули их в щеку.
— О нет! Послушайте, Прескотт, это был просто дружеский поцелуй между кузенами, ничего большего.
— Ха! В этом поцелуе не было ничего такого, что относилось к нашим родственным связям. Вы это знаете, и я знаю, потому что мы оба это чувствовали.
— Я ничего не знаю, и откуда вам известно, что я чувствовала?
— Потому что я ощущал, что вы испытывали, дорогая.
Некоторое время она не могла найти подходящих слов и издавала какие-то короткие невнятные звуки, пока к ней, наконец, не вернулся дар речи.
— Вы делаете из мухи слона.
— Я-то нет, это как раз сделали вы, поцеловав меня таким образом. Если бы мы не остановились… В общем, очень хорошо, что мы все-таки остановились. Мужчина в моем состоянии не сможет долго довольствоваться этим без того, чтобы сейчас же не захотеть гораздо большего.
— Я не понимаю, о чем идет речь.
— Я знаю, что вы порядочная молодая девушка, дорогая, но вы не настолько неопытны.
— В некоторых вещах у меня действительно нет большого опыта. А именно, в понимании загадок, подобных вашим.
— Загадок?
— Да, загадок. Сначала мы разговариваем о чувствах, в частности о моих чувствах, затем о мухах и слонах, а потом про то, что вы мужчина в каком-то особенном состоянии. Я просто не… — она внезапно замолчала, когда ответ пришел ей в голову. И прежде чем она смогла остановить себя, Люсинда взглянула вниз, на брюки Прескотта, где теперь находилась выпуклость, которую она не замечала раньше. В то же мгновение краска залила ее лицо, и она тут же подняла свой взгляд и встретилась с ним глазами.
— О Боже!
— Так вы знаете, о чем я говорю?
— О Боже мой, да!
— Но однако вам совсем не следует волноваться из-за этого, дорогая.
— Я буду волноваться настолько, насколько пожелаю. Я… я этого не делала.
Прескотт засмеялся.
— Нет, я согласен, что это большей частью сделал я, вы мне немного помогли.
— Я ничего такого не делала.
— Послушайте, не пугайтесь. Это естественное состояние любого мужчины. И оно совсем безвредно. По крайней мере, в большинстве случаев.
— Но это непристойно. Заставьте его уйти.
— Он уйдет. Вам только придется дать ему некоторое время.
Не зная, что делать, или как ускорить исчезновение «его состояния», она повернулась и направилась к окну спальни.
— Сейчас нам бы следовало сменить тему разговора, как вы считаете?
— Да, это, возможно, поможет.
Однако в глубине души Прескотт знал, что не может этого гарантировать. Его «состояние», казалось, уже не зависело от него. Вместо того, чтобы ослабевать, оно продолжало становиться все сильнее.
— Хорошо.
— Так о чем мы поговорим?
Она посмотрела на драпировку окон.
— Об этих шторах. Я думаю, их следует снять и хорошенько постирать, как вы считаете?
С охотой включившись в ее игру, потому что он просто не знал, что еще делать, Прескотт подошел к ней сзади, взглянул на старые выцветшие полотна, потрогал их рукой, подняв целое облако пыли.
— Я не знаю. По моему, они выглядят так, как будто готовы развалиться при первом же прикосновении во время стирки.
— Ну тогда, возможно, нам следует заменить их.
Прескотт глубоко вздохнул и только потом осознал, что ему вовсе не следовало этого делать. Он не только вдохнул в себя пыль, до сих пор еще кружившуюся в воздухе комнаты и неприятно защекотавшую у него в носу, но и вместе с этим он почувствовал опьяняющий чистый цветочный аромат, исходящий от Люсинды. Это только еще больше взбудоражило его и привело к тому, что сделало его состояние еще более невыносимым.
— О черт, — простонал он и обхватил ее за плечи, развернув лицом к себе. — Это была хорошая попытка, дорогая, но нам лучше посмотреть правде в глаза. Мы обречены.
Полностью идя на поводу у своего желания, он наклонил голову, и его губы снова овладели ее губами. Из ее горла послышался тихий звук, как будто она хотела сказать что-то в знак протеста, но через мгновение она опять оказалась под властью его чарующих ласк и растаяла в его объятиях. Потребность в том, чтобы он снова держал и целовал ее, была настолько сильна, что она не могла больше противиться.
«Очевидно, он прав», с изумлением думала Люсинда. Они были обречены. Разум подсказывал ей, что она была создана для Прескотта и будет его — так что лучше безропотно отдаться воле судьбы. Знает Бог, ее сердце и душа уже давно принадлежали ему, а когда в его власти окажется и ее тело — было только делом времени.
Их губы сомкнулись в поцелуе, и языки начали лихорадочно исследовать укромные уголки ртов. Руки медленно искали спрятанные под одеждой интимные места, находя те точки, которые посылали трепет возбуждения по всему телу и вызывали тихие стоны наслаждения. Желание становилось все сильнее.
Но опять восторжествовал здравый смысл.
Несмотря на то, что у него бешено рвалось из груди сердце, Прескотт отстранился от нее и нежно обнял за плечи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97