К сожалению, должна заметить, что ваши аллегории довольно грубы.— Какие же это аллегории? Чистая правда!Элизабет оцепенела. Но Филип небрежно махнул рукой.— Хорошо, не стану больше вам докучать. Надеюсь, здоровье графа улучшается?Элизабет взяла себя в руки и даже сумела равнодушно пожать плечами:— Разумеется. Все день и ночь молятся о его выздоровлении. Думаю, он переживет нас. Возможно, я и стану графиней Монмут, но не раньше, чем превращусь в древнюю старуху. Думаю, приезд любимицы вселит в графа новые силы.— Да, вы правы, присутствие Сабрины словно вливает в окружающих эликсир бодрости и жизнелюбия. Где она, Элизабет?— С графом, полагаю. Как я уже сказала, она не выходила из его покоев.— Буду счастлив проводить его сиятельство к графу, миледи, — вставил Риббл.Элизабет изобразила улыбку.— Надеюсь увидеться с вами позже, — бросил Филип и последовал за Рибблом по широкой лестнице. — Кстати, мне приятно будет встретиться и с вашим драгоценнейшим муженьком. Он, по-видимому, процветает?— Как всегда.Неужели он различил в голосе Элизабет нотки горечи?— Жаль, — искренне вырвалось у Филипа. — Но это неудивительно. Такие, как он, неуязвимы.У входа в покои графа Филип дружески улыбнулся дворецкому, отпуская его, и постучал в дверь.— Милорд! — приветствовал его камердинер.— Добрый день, Джесперсон! Как поживает граф?— Весел и бодр с той минуты, как увидел леди Сабрину. Он и вам будет рад, я в этом уверен.Филип не разделял убежденности Джесперсона, но не стал возражать. Интересно, поведала ли Сабрина деду о своей семейной жизни?Направляясь в гостиную, Филип тихо спросил лакея:— Надеюсь, вам не препятствовали ухаживать за графом?— Что вы, милорд, никто, особенно после того как вы и маркиз побеседовали с мистером Тревором.— Значит, негодяй держался на расстоянии?— И очень большом, позвольте заметить, — ехидно ухмыльнулся камердинер. — Правда, иногда крутится под дверью, но силой проникнуть опасается.— Моя жена у графа?— Нет, милорд. Он отпустил ее час назад. Велел нагулять румянец. Она всегда любила свежий воздух.— Отправилась кататься верхом? Но сегодня очень холодно, — встревожился Филип.— Нет, милорд, — покачал головой Джесперсон. — Собиралась взглянуть на котят мисс Пиксел.— Как!! Хотите сказать, что чертова кошка даже не замужем?!Джесперсон, громко смеясь, открыл смежную дверь и пригласил виконта в спальню. Филип замер на пороге при виде старика, сидевшего у камина с шотландским пледом на коленях.Граф медленно повернул голову, и виконт едва не вздрогнул, поймав пронзительный взгляд совсем молодых голубых глаз под нависшими седыми бровями. Да, крепкий орешек и, видно, стреляный воробей!Филип приветствовал хозяина искренней улыбкой.— Вы, я полагаю, муж Сабрины? — низким бархатистым голосом заговорил старик.Филип подошел к камину и пожал изуродованную ревматизмом руку графа.— Да, сэр, виконт Филип Мерсеро к вашим услугам.— Садитесь, милорд.Филип кивнул и опустился в кресло, обитое выцветшей парчой.— Простите мой вид, сэр, я не успел привести себя в порядок с дороги. Не хотел тратить время на переодевание.Граф безразлично пожал плечами:— Ричард Кларендон наговорил мне о вас немало хорошего, милорд. Утверждал, что вы человек чести, истинный рыцарь, несмотря на то что поохотились в его угодьях и увели из-под носа добычу.— Мы с Ричардом знакомы едва ли не с детства. Вместе учились в Итоне. Хорошо еще, что он не изобразил меня настоящим дьяволом.— О нет! Милый мальчик отчаянно рвался убить Тревора, хотел удушить негодяя. Но считал своим долгом уступить эту честь вам.— Совершенно верно, — засмеялся Филип. — Сабрина здорова, сэр?— Да, и должен сказать, она немало удивится, узнав о вашем приезде. В отличие от меня. Я это предвидел.— Я приехал, чтобы увезти ее домой.Да, ничего не скажешь, виконт красив, хорошо сложен и учтив. В лице и взгляде ни малейшего признака жестокости, неудовлетворенности или недовольства ситуацией, в которой он оказался. Настоящий мужчина, и при этом обладающий неподдельным обаянием, способным растопить сердце любой женщины и обольстить самую неприступную красотку. В молодости он был похож на Филипа, но эта пора его жизни уже подернулась дымкой забвения, и, кроме того, он плохо помнил время, когда рядом с ним не было Камиллы.Руки человека тоже о многом говорят. У Мерсеро руки сильные, хорошей формы. Умелые руки.Графу понравилось все, что он увидел.— Нелегко тебе придется, парень, — медленно выговорил он, глядя в лицо виконта. — А что, если Сабрина откажется поехать с тобой? Это ее дом, и я не заставлю ее вернуться к тебе, если она не захочет.Филип, измученный быстрой ездой, отупевший от усталости и волнения, взволнованно подался вперед.— Простите за прямоту, милорд, но Сабрина моя жена и обязана подчиняться мне. Она еще не приучена к покорности, но, возможно, все изменится, стоит ей понять мои цели и намерения. Да, я приехал за ней, и на этом точка.Глаза графа лукаво блеснули.— Удивительно, парень, как это еще моя внучка не отходила тебя кнутом, не назвала тираном и не попыталась пристрелить.Филип устало улыбнулся:— Наверное, вам неизвестно, что она ударила меня в пах. Поверьте, сэр, крайне неприятное ощущение! Странно, что я еще способен шутить на эту тему, вероятно, потому что, к счастью, не лишился вовсе своих мужских достоинств.Граф, не сдержавшись, громко расхохотался, расправил плечи и поморщился от боли, но быстро справился с приступом. Филип, сочувственно охнув, немедленно вскочил, чтобы помочь, но старик жестом остановил его.— Ничего страшного, милорд, — поспешно заверил он. — Старость и болезни — штука неприятная, но никому их не избежать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96