Глаза его расширились.
– Продолжай, – буркнул Т’лин, буравя ее ледяным взглядом.
Элиэль изложила все как было, опустив только имя Дольма. Она описала его как «одного знакомого».
Представление вышло на славу. Когда она закончила рассказ, Эмбилина чуть не плакала, глаза Гима сделались почти такими же большими, как у Звездного Луча, а двое мужчин мрачно смотрели друг на друга. Драконоторговец жевал рыжий ус. Скульптор хрустел суставами пальцев.
– Клянусь четырьмя лунами! – взрычал наконец Т’лин. – Воистину твой бог – Шутник.
– Верно, – кивнул Кольвин, – но он и мой бог. Мне кажется, наш долг – доставить ее на Празднества.
– Вот и мне так кажется.
– Я не уверена, что хочу… – запротестовала Элиэль.
– У тебя нет выбора, девочка!
– Вот именно, нет, – кивнул Драконоторговец.
– Это возможно?
Т’лин не ответил. Вцепившись рукой в бороду, он мрачно уставился на плиту.
– Похоже, мы вляпались в серьезную распрю между нашими богами! Я ведь не говорил вам еще про мою первую гостью – скрюченную старую каргу, таскающуюся с обнаженным мечом.
Остальные молча ждали. Эмбилина шевелила губами в беззвучной мольбе.
– Синяя монахиня, конечно, – продолжал Т’лин. – Из тех безумных фанатиков, что не дают спать честному труженику. Дело было на рассвете, к тому же я мучился похмельем. Я выслушал ее со всеми возможными терпением и вежливостью, за что душе моей наверняка уготовано теплое местечко на небесах. Потом выгнал ее! – Он стиснул поросший рыжей шерстью кулак. – Я-то думал, это просто старческий маразм. Эх, знать бы тогда…
Кольвин удивленно поднял тяжелые брови:
– Она пришла до того, как вещал оракул?
– Во всяком случае, раньше, чем стало известно о том, что произошло в храме. Она бормотала что-то насчет опасности, грозящей Элиэль Певице. Я сделал вид, что не знаю, о ком она говорит. Она улыбнулась мне, как безмозглому дитяте, и убралась прочь, пообещав вернуться. Я в свою очередь пообещал вырвать ноги тому из своих людей, кто подпустит ее ко мне еще раз.
– А кто такие синие монахини? – поинтересовался Гим.
– Служительницы богини покаяния, – ответил его отец. – Орден, сестры которого редко встречаются в наших краях. Безобидные букашки.
Т’лин покачал головой:
– Безобидные-то безобидные… Рассказывают только… Когда в Лаппине правил Падздон Диктатор – тот, кого прозвали Жестоким, – он выступал как-то с речью перед горожанами с балкона, и монахиня из толпы нацелила в него меч и начала кричать, чтобы он покаялся. Его стражники не могли к ней пробиться, а сам он не смог или не захотел уйти с балкона. Прежде чем она договорила, он упал с балкона и умер!
– Ты в это веришь? – недоверчиво пожал плечами Кольвин.
– Верю, – хмуро кивнул Т’лин. – Мой отец видел это собственными глазами.
В наступившей тишине снова стало слышно, как в плите трещит огонь.
– Значит, Дева на стороне Элиэль – на стороне Юноши, – тихо произнесла Эмбилина Скульптор, голубые глаза которой теперь были полны тревоги. – А Прародитель? Известно ли, как к этому относится он?
Ее муж покачал головой:
– Если бы он принял решение, остальные не спорили бы друг с другом.
– Это совершенно очевидно! – объявила Элиэль. – Трагедии всегда так кончаются! Тем, что Прародитель изрекает истину. Время Висека еще не пришло.
Гим улыбнулся, но возражать ей никто не стал.
– Ты должен доставить девочку в Суссленд, Т’лин Драконоторговец, – твердо сказал скульптор.
Здоровяк застонал:
– Но почему я?
– А кто еще? Жрецы уже прочесывают город. Владычица… – Кольвин пожал плечами, задумчиво посмотрев на сына. – Это возможно?
– В обычной ситуации я ответил бы, что это возможно, – вздохнул Т’лин.
– В обычной ситуации я сказал бы, что мог бы съездить в Филоби и вернуться еще засветло. Но Суссволл всегда опасен. Чего же ждать от него сейчас, когда Владычица гневится на нас и готова на все, лишь бы нас остановить? Клянусь потрохами! Когда мы заявимся туда, нас будет ждать наготове целая армия Жнецов!
Элиэль уже успела подумать об этом: как она вернется в труппу, если там Дольм?
Гим как-то сразу скис под суровым взглядом отца.
– Мне не стоило бы спрашивать. – Скульптор снова похрустел пальцами. – Не отвечай, если не хочешь…
Гим немного расслабился и снова ухмыльнулся:
– Нет, я не делал этого.
– Чего не делал? – удивилась его мать.
Кольвин рассмеялся и хлопнул сына по колену.
– Когда он молился прошлой ночью Тиону, он собирался просить бога помочь ему попасть на Празднества. Верно, сын?
Гим мечтательно улыбнулся. Вид у него был скорее зеленого мальчишки, никак уж не романтического героя, спасителя девушек из темниц.
– Я думал об этом. Но ты ведь просил меня этого не делать. Вот я и не делал.
Во взгляде отца светилась теперь уже настоящая гордость.
– Я обратил внимание – ты уклонился от прямого обещания! Я-то был уверен, что ты не поддашься соблазну. Я горжусь тем, что ты устоял. Но Тион знает, как страстно ты этого желаешь. Выходит, он взял верх.
Гим неуверенно улыбнулся:
– Ты… ты хочешь сказать, что я могу ехать туда?
– Теперь тебе просто придется ехать, сынок! Кто, как не ты, нарушил неприкосновенность храма Владычицы? Если жрецы найдут тебя, то просто разорвут на части. И пусть это будет тебе наградой. Ты поможешь нам, Драконоторговец?
– Какая лавине разница, двоих хоронить или троих? – мрачно кивнул Т’лин.
Кольвин издал фырканье, которого не устыдился бы и торговец драконами.
– Четверых! Уж не думаешь ли ты, что синяя монахиня вернулась в свою обитель?
Т’лин запрокинул голову и зарычал – но от ярости или от смеха, Элиэль не поняла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142