— Не понимаете? — Мередит посмотрела на него в замешательстве.— Нет. Так что, пожалуйста, растолкуйте.Она прижала руку к груди и принялась крутить на рубашке пуговицы.— Вы все понимаете и уже злитесь, потому что я из-за этого нервничаю.— Я не злюсь. — А сам подумал: «Злятся робкие низкорослые женщины, фригидные сельские учительницы, лишенные юмора монахини и слюнтяи-священники! А я это состояние перескочил и теперь вне себя от ярости».— Пожалуйста, Хит, не злитесь. Вы ведь сказали, что меня не надо сторожить.Да, он действительно это говорил.— Я не злюсь.— Тогда почему у вас челюсти ходят ходуном? Хит осклабился и показал зубы.— Это потому, что я иногда ими двигаю, когда готовлюсь к серьезному разговору, а еще когда срываю с колонок рулевые колеса на скорости девяносто миль в час и представляю, как было бы хорошо свернуть одной симпатичной дамочке ее худенькую шейку.Мередит тяжело вздохнула.— Боюсь, что после Дэна я… как бы это сказать… мне страшно вступать в отношения с другими мужчинами.— Сочувствую.Будь этот Дэн жив, Хит своими руками придушил бы мерзавца.— И от мысли, что такие отношения неизбежны, я чувствую себя неловко. — Она сделала неопределенный жест, и при этом ее рука заметно дрожала.Чувствует себя неловко? Такое состояние называется по-другому: напугана до полусмерти. Хит снова заскрежетал зубами, хотя и говорил себе, что это глупо. Однажды уже был случай, когда он так разозлился, что сломал себе коренной зуб.Мередит сжала губы и уставилась в ветровое стекло. Хит косился на нее, снова переводил взгляд на дорогу, словно его глаза были закреплены на шарнирах. В отсвете приборов он заметил, что обе ее руки на коленях сжались в кулаки.— Я изо всех сил постараюсь, чтобы у вас со мной не возникло проблем, — наконец проговорила она.— Проблем?— Да. У вас есть все основания рассчитывать на… мою благосклонность…— Мередит, проясните мне, пожалуйста, мы что, говорим все-таки о сексе?Она озадаченно посмотрела на него.— Я бы предпочла не называть все своими именами.— Своими именами? — Хит чуть не рассмеялся, но был для этого слишком рассержен. — Значит, вы согласны и мы говорим о сексе? О том, чтобы нам — вам и мне — вступить в интимные отношения? И о том, что эта идея вас не слишком воодушевляет?— Вы правильно выразились — не воодушевляет. — Мередит прикусила нижнюю губу. — Но… такова уж моя доля…— И вы полагаете, что я по этому поводу взбешусь.— О нет! — В ее глазах появился ужас. — Я вообще не представляю, чтобы вы могли взбеситься.Ну, слава Богу! Хит немного успокоился и был доволен, что задал этот вопрос. Пусть боится, у нее на то есть причины. Непереносимо было бы сознавать, что Мередит считает, будто он все это сделал ради вознаграждения и собирается потребовать его. Это был бы удар ниже пояса.— Я никогда так не считала, — продолжала Мередит. — Вы… — в ее голосе послышались слезы, — вы, бесспорно, лучший мужчина из всех, кого я знала. Пожалуй, затмеваете даже отца. А для меня это кое-что значит.Хит почувствовал, что сконфужен, и очень обрадовался, что не поддался искушению и не отхлестал ее как следует.— Спасибо, Мередит, это настоящий комплимент. — Он одарил ее улыбкой и при этом подумал, что мужчина с таким замечательным характером должен отличаться застенчивостью. — Похоже, ваш отец — очень хороший человек, которому не так-то просто подражать. Так что не слишком меня превозносите. Вы можете разочароваться.— Понимаю. — Она смахнула слезы. — Поэтому и беспокоюсь.То есть боится. Хит нажал на тормоз и пристально посмотрел на нее.— Что вы хотите сказать?Мередит выглядела совершенно несчастной. Она пожала плечами.— Мужчины не очень терпеливы, когда дело доходит… ну сами знаете… — И бросила на него испытующий взгляд. — Давайте заключим соглашение: я обязуюсь изо всех сил постараться вас не разочаровать, а вы не будете на меня сердиться.Хит почувствовал, что вот-вот сотрет в порошок коронку стоимостью в шесть сотен долларов.— Вряд ли я пойду на это сейчас. Уж очень я близок…— К чему?— К тому, чтобы рассердиться.Глаза Мередит расширились, а он изо всех сил старался не повысить голос. Хиту это удалось, и он продолжил:— Я никогда не принуждаю женщину, даже если очень се хочу или очень люблю. Не принуждаю, и точка. И не ожидаю расплаты телом, когда помогаю женщине, даже если эта помощь не так уж и мала. И еще: мне кажется очень обидным и оскорбительным, что вы подумали, будто я могу повести себя с вами по-другому.— О! — только и произнесла она.— Предлагаю вам другую сделку. Обещаю до вас не дотрагиваться. Принимаете? А вы перестаете волноваться. Но если настанет такое время, когда вы сами пожелаете меня осчастливить, только свистните. И, чертов дурак, я, наверное, прибегу.Хит стал смотреть на дорогу. Точнее, жег ее взглядом.— Я не хотела вас обидеть, — проговорила Мередит дрожащим голосом.— Закрыли тему, — категорично заявил он. — Правило номер один: если вы вывели меня из себя — а должен сказать, это здорово у вас получается, — заткнитесь и немного помолчите.— Извините.Хит сосредоточился на дороге; прерывистое дыхание Мередит ему мешало.— Только не вздумайте заплакать. Я это ненавижу. В моем своде правил слезы — последнее, что на меня не действует.— Не собираюсь. Я редко плачу. И никогда ради того, чтобы на кого-то подействовать!— Хорошо. А то бы зря старались.Хит продолжал смотреть на дорогу и надеялся, что Мередит ему поверила. Он бы наизнанку вывернулся, если бы она пролила хотя бы слезинку по его вине.Секс. Мередит подозревала, что у него на уме только это. И потому жалась к дверце и выглядела такой напряженной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113