А так след оборвется здесь.— Вы стали рассуждать как преступник.— Я рассуждаю как шериф. Поэтому полицейские так и опасны, если сбиваются с истинного пути.По дороге к охотничьему домику приятеля Хит то и дело сворачивал с шоссе, возвращался назад, всячески сбивая с толку возможных преследователей. И только убедившись, что хвоста нет, направился прямо к цели. Даже сообщив о месте перестрелки, он был уверен, что у Майка его искать не станут. Хит редко виделся с приятелем и не был в его охотничьем домике несколько лет. Шоссе вело через горы к федеральной автостраде. Наверняка решат, что он рванул именно туда. Ведь преступники, как правило, стараются удрать как можно дальше, не догадываясь, что лучшее укрытие — прямо под носом местной полиции.Хит чувствовал, что Мередит считала себя виноватой и мучилась угрызениями совести. Хотел ее утешить, но не мог подобрать нужных слов. Да, он затеял побег только ради того, чтобы спасти ее и Сэмми. Но говорить об этом не стоило.Ехали в молчании — трудном, напряженном молчании. Собака и девочка спали. Мередит привалилась к пассажирской дверце — видимо, невольно хотела отстраниться от него как можно дальше — и так сильно вцепилась пальцами в подлокотник, что побелевшие костяшки, казалось, светились в темноте. Мередит очень расстроена его кражей автомобиля. Хит хотел напомнить ей, что дело касается жизни и смерти. А когда речь идет о том, чтобы выжить, мужчина способен на многое, чего никогда бы не совершил при других обстоятельствах. Но потом решил, что она это понимала и без него.— Мередит; вы не хотите поговорить? Может быть, вам станет легче, если мы еще раз все обсудим? В ответ она только покачала головой.— Считаете себя виноватой в том, что гибнет моя карьера. Правильно?— Да. И еще мне обидно… да нет… ничего. Только вот… — Она покачала головой. — Нет, ничего.— Значит, что-то есть, если за сорок миль вы не сказали ни единого слова.— Не знаю, о чем говорить.— А вы не думайте. Говорите, и все. Вы что-то в себе пережевываете. Я хочу знать что.— Все на свете. — Мередит схватилась руками за голову. — Но главным образом думаю о том, чем вы для нас пожертвовали. Слишком многим!— Я уже начинал ненавидеть свою работу.— Вздор! Вам необходимо было возиться с подростками. Спасать их жизни. Помните? Это ваше искупление. Думаете, я не понимаю, что работа значила для вас все?— Давайте договоримся не примешивать прошлое к делам сегодняшним.— Суть в том, что вы бросили все. И к тому же можете оказаться в тюрьме.— Я уже говорил, что сам принимал решение.— Возможно. Но мне от этого не легче.Не легче? Как-то нелепо звучит. Хит думал, Мередит признается, что чувствует себя виноватой, и переспросил:— В каком смысле?Она махнула рукой — явный признак того, что была взволнована.— Трудно выразить. В голове такая каша, и я боюсь сболтнуть такое, за что вы на меня можете обидеться.Хит и сам бывал в подобных ситуациях.— Не надо остерегаться, Мерри. Можете говорить со мной откровенно.— Правда?— Конечно. — Он улыбнулся. — Расскажите, о чем вы думаете, и мы вместе все обсудим.Мередит с минуту колебалась, но затем набрала полную грудь воздуха и дрожащим голосом начала:— Сейчас я думаю, какой вы замечательный друг, самый лучший из всех моих друзей. И что бы я делала без вас, не сегодня, а вообще. Меня пугает мысль, что станет со мной и Сэмми, если мы вас потеряем.У Хита екнуло сердце и к горлу подкатил ком.— Зачем же терять? Вы можете на меня рассчитывать.— Даже если я вас настолько разозлю, что вы меня возненавидите?— Что вы можете такого сделать, чтобы я вас возненавидел? Ничего.— Ну хотя бы не суметь выполнить свою часть сделки, — тихо произнесла она.— Какой сделки?Мередит сделала жест, как бы охватывая их обоих.— Нашей общей сделки. Мы, конечно, не говорили об этом вслух, но я не настолько глупа и понимаю, что вы спасали не просто так… имея определенные надежды. Однако я могу стараться всю жизнь и не отплатить вам за ваш поступок.— О каких моих надеждах вы говорите, Мередит?— Ну… я же понимаю, что нравлюсь вам… и Сэмми тоже. Я хочу сказать, что мужчина… не будет бескорыстно…— Время, конечно, не очень подходящее, чтобы открывать вам свои чувства. Но если уж так вышло — ладно: нравитесь, и вы, и Сэмми, и даже очень. И я не сделал бы ничего подобного ни для кого другого. Так чего вы конкретно опасаетесь?— Я просто беспокоюсь. Когда настанет время — ну, сами знаете чего, — вы можете обнаружить, что я не смогу проявить того энтузиазма, какого вы от меня ожидаете, в ситуации, когда ты загнана в угол…— Загнана в угол?— Извините, я неправильно выразилась. Боже, так трудно подобрать нужные слова. — Мередит посмотрела на него исподлобья. — Ну, вроде как в ловушке…— В ловушке? — Хит покатал на языке это слово, и его губы искривила горькая улыбка.— Когда я чувствую себя подобным образом, то начинаю сходить с ума: снова представляю, что будет как с Дэном. Испытываю нечто вроде приступа клаустрофобии — не могу дышать, впадаю в панику. Само собой разумеется, со времени развода я избегала подобных ситуаций. Но теперь… Боюсь, вы на меня рассердитесь. И совершенно справедливо. Понимаете?Хит все прекрасно понял. Но не мог поверить, что она думала о нем подобным образом. После всего того, что сделал — и продолжал делать, — чтобы завоевать ее доверие, свести все к одному? Не сможет проявить того энтузиазма. И хуже того, ожидала, что он взбесится, если откажет ему. Неужели думала, что он принудит ее силой? Невероятно! У Хита от обиды душа разрывалась и в жилах закипала кровь.— Не понимаю.Ложь сама сорвалась с языка. Будь он проклят, если позволит ей отделаться туманными намеками!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113