Мои ноги не хотели меня слушаться. Медленно и неуверенно, словно не в силах решить, куда им идти, они передвигались фут за футом. Не желая смириться с тем, что ноги больше мне не подчиняются, я попыталась ускорить движение, поднимая руками по очереди одну ногу за другой.
Флоринду, похоже, не интересовало, что со мной творится. А я, с глазами полными слез отчаяния и жалости к себе, стояла, приросшая к месту. Мои губы сложились в слово помоги, но с них не сорвался ни один звук.
-- В чем дело? -- спросила она, взяв меня за руку и мягко потянув вниз, на пол. Она сняла с меня толстые шерстяные носки и принялась осматривать мои ноги; теперь у нее был по-настоящему встревоженный вид. Я хотела пояснить, что не могу двигаться из-за того, что мои душевные силы на исходе. Но как я ни старалась, я не могла облечь свои мысли в слова. Изо всех сил пытаясь выжать из себя хоть один звук, я заметила, что у меня что-то неладно со зрением: мои глаза не могли больше сфокусироваться на предметах. Лицо Флоринды оставалось смазанным и расплывчатым, как бы я ни щурила глаза и как бы близко я к нему ни придвигалась.
-- Я знаю, что с тобой, -- прошептала мне Флоринда на ухо. -- Тебе надо пойти в уборную. Сделай это! Пожелай оказаться там!
Я усердно закивала. Я знала, что действительно сновижу-наяву, или, вернее, что я живу в иной реальности, которая еще не вполне мне принадлежит, но к которой я получила доступ через этих людей. Потом я почувствовала себя необъяснимо легко. И внезапно я оказалась в уборной, причем не в уборной из сна, а в самой настоящей.
Довольно долгое время я проверяла все, что меня окружало, чтобы убедиться, было ли оно реальным. Оно было.
А потом, сама не знаю как, я снова оказалась в комнате. Флоринда сказала что-то лестное о моей способности к сновидению. Я почти не обратила внимания на ее замечания, потому что меня отвлекла стопка одеял, сложенных у стены. Я не заметила их при пробуждении, но была уверена, что видела их прежде.
Мое непринужденное состояние быстро испарилось, когда я попыталась припомнить, где видела эти одеяла. Тревога нарастала. Я уже не знала, нахожусь ли я все еще в доме, в который приехала этим вечером с Исидоро Балтасаром, или уже в каком-то ином месте.
-- Чья это комната? -- спросила я. -- И кто укутал меня во все эти одежды? -- Мой собственный голос ужаснул меня.
Флоринда погладила меня по волосам и тихим голосом добродушно сказала, что на какое-то время это моя комната. И что это она меня укутала, чтобы я не замерзла. Она пояснила, что пустыня обманчива, особенно по ночам.
Она смотрела на меня с загадочным выражением так, словно намекала еще на что-то. И это меня тревожило. потому что в ее словах я не находила никакой подсказки. Мои мысли блуждали без всякой цели. Ключевым словом, как я решила, была пустыня, Я не знала, что пристанище ведьм находилось в пустыне. Мы прибыли сюда таким кружным путем, что я не могла точно определить, где этот дом находится.
-- Чей это дом, Флоринда? -- спросила я.
В ней, казалось, происходила какая-то внутренняя борьба, выражение ее лица менялось несколько раз от задумчивого к встревоженному. -- Ты у себя дома, -- наконец сказала она глубоким от волнения голосом. Не успела я ей напомнить, что она не ответила на мой вопрос, как она жестом велела мне помолчать и показала пальцем на дверь.
Снаружи во тьме что-то прошелестело. Это мог быть ветер и листва, но я знала, что это ни то, ни другое. Это был успокаивающий, знакомый звук; он напомнил мне пикник. И особенно он воскресил в памяти слова Мариано Аурелиано: -- Я пригоню тебя ветром, как пригонял других, к тому единственному, кто теперь держит миф в своих руках.
Эти слова зазвенели в моих ушах; я обернулась посмотреть, не вошел ли сейчас в комнату Мариано Аурелиано, и не произносит ли он сейчас эти слова во весь голос.
Флоринда кивнула. Она прочла мои мысли. И ее не отпускавшие меня глаза заставляли меня признать, что я правильно поняла его утверждение. На пикнике я не особенно задумывалась над его словами; они звучали слишком нелепо. Теперь же мне стало так любопытно узнать, кто были эти "другие", что я не могла позволить, чтобы эта тема угасла.
-- Исидоро Балтасар говорил о каких-то людях, работающих вместе с ним, -- осторожно начала я. -- Он сказал, что они были доверены его попечению, и оказывать им помощь -- это его священный долг. Это те люди, которых... принесло к нему ветром? -- неуверенно спросила я.
Флоринда утвердительно кивнула головой, легкая улыбка искривила ее губы, словно она сочла забавным мое нежелание упоминать слова принесло ветром. -- Это те, кого старый нагваль пригнал ветром к новому нагвалю; все это женщины, и они похожи на тебя.
-- На меня? -- спросила я растерянно. Я пожалела, что в пути была настолько поглощена загадочными сменами моих настроений и чувств по отношению к Исидоро Балтасару, что не обратила особого внимания на все, что он открыл мне о своем мире.
-- Чем же эти женщины на меня похожи? -- спросила я и добавила: -- Ты знаешь их?
-- Я их видела, -- уклончиво ответила она.
-- И скольких женщин принесло ветром к Исидоро Балтасару? -- спросила я с плохо скрытым недовольством. Все же Сама мысль о них волновала и тревожила одновременно.
Флоринду явно развеселила моя реакция. -- Немного. Они не имеют с тобой физического сходства, но тем не менее они на тебя похожи. Я хочу сказать, что они схожи друг с дружкой так же, как схожи со мной мои товарки-ведьмы, -- пояснила Флоринда. -Разве тебя не удивило при нашей первой встрече, как сильно мы все похожи?
Приняв мой кивок, она продолжала, что такое сильное взаимное сходство ей и ее когорте, несмотря на явные физические различия, придавала непосредственная связь с миром магов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115