Мешки бы, без сомнения, отнесло на мили, куда-нибудь в недоступные места, и на то, чтобы найти их, потребовались бы не одни сутки.
Свободный сброс требовал мастерства. И не какого-то невероятного мастерства — в мире достаточно пилотов, которые, без сомнения, смогут без труда справиться с этой задачей. Но это могут быть не те пилоты, которые нужны Мюррею.
Во время четвертого сброса несколько последних мешков упали на деревья. Это был совсем незначительный промах — может, помешал порыв ветра или толкачи ошиблись на долю секунды, — но Мюррей увидел, как мешки разорвались и на их месте появились маленькие белые облачка. Главный толкач показал Райдербейту опущенный вниз большой палец, потом указал Мюррею и девушке на сиденья и сказал, чтобы они пристегнули ремни.
Следующие несколько минут полета были еще более неприятными. Половина груза была сброшена, из-за кабины выкатили оставшиеся тележки и застопорили их деревянными клиньями. У Мюррея от боли разрывались уши, он понял, что они начали крутой подъем. В самолете стало очень темно. Мюррей вспомнил о кислородных масках. Их на борту не оказалось. Он зачем-то прокричал Жаки:
— Са va?
Но она ничего не ответила. Самолет начал раскачиваться, двигатель зашумел по-новому. Даже непривычный к полетам Мюррей на слух понял, что они теряют мощность. Через несколько секунд засверкали первые молнии. В дверях кабины появился Райдербейт и заорал:
— Сбрасывайте! Сбрасывайте этот проклятый груз!
Таиландцы снова принялись за дело, они обрезали веревки и с невероятной скоростью подкатывали к дверям тележки с мешками. Но на этот раз никто не думал о клиньях, расчетах, никто не ждал звонка. Тележки одна за другой вываливались за борт и исчезали в тучах. Почти сразу звук двигателя восстановился и почувствовалось, что самолет пошел вверх.
Шесть толкачей, продолжая двигаться четко, без паники, которая привела бы в восторг самого крутого сержанта британских парашютно-десантных войск, заняли свои места вдоль стены и впервые начали пристегивать ремни безопасности. Помимо всего прочего Мюррей заметил, что двое из них вспотели — тоненький ряд бусинок пота над бровями, — но он достаточно прожил на Востоке и по опыту знал, что восточные люди редко потеют, и тем более не при температуре чуть выше нуля. А эти люди были опытными десантниками. Они знали, что происходит, а происходило не самое лучшее.
* * *
Прошло пятнадцать минут. Было почти 9.30, но солнце, казалось, не собирается разгонять туман, как предсказывал Люк Уилльямс. Оно показывалось через длинные промежутки времени, и его сумрачный свет не имел ничего общего с дневным. Сквозь слабеющий рев двигателей слышались отдаленные раскаты грома. Молнии освещали маслянистую темноту в самолете. Это было похоже на студийные эффекты во время съемок фильма ужасов.
Мюррей поймал себя на том, что непроизвольно схватил Жаклин Конквест за руку, и она ответила ему тем же. Снова закашлялся левый двигатель, но теперь это был длинный, злобный кашель, будто он отчаянно пытается прочистить выхлопы. Мюррей последний раз сжал руку девушки, отстегнул ремень безопасности и начал карабкаться в сторону кабины пилотов, не обращая внимания на предупреждающие жесты толкачей.
В кабине было тише, тускло светилась панель управления с сальными циферблатами. За штурвалом снова был Райдербейт, а негр ко-пилот работал с залапанной картой, что-то бормотал в радиотелефон напротив и восковым мелком наносил цифры на целлулоидную карту. Вдруг пол опрокинулся, и Мюррей чуть не повалился на колени Райдербейту. Стрелки на циферблатах начали бешено крутиться, в кабине стало неожиданно светло. Мюррей огляделся: что-то было не так.
Тучи разошлись, но слишком поздно. Они летели ниже уровня гор, как в пещере. Джунгли по склонам гор были покрыты саваном тумана, он подкрадывался все ближе и ближе, потом неожиданно пронесся мимо. Движения Райдербейта были быстрыми и в то же время удивительно мягкими, словно у пианиста, играющего сложную пьесу. Техника выла, когда на них накатывались горы и снова окружали тучи. Мюррей оказался на вонючем полу среди окурков и смятых бумажных упаковок.
Райдербейт скинул наушники, они болтались рядом с креслом, и из них неслись искаженные, трескучие голоса, которые Мюррею показались слишком знакомыми. Джонс что-то говорил в микрофон, пока Райдербейт вдруг не рявкнул:
— Отключай, проклятый идиот, ОТКЛЮЧАЙ!
Нет-Входа щелкнул выключателем напротив себя и медленно снял темные очки, глаза его были маленькие и красные, а лицо словно вылеплено из глины.
Мюррей поднялся на ноги и подхватил наушники, он смог разобрать несколько знакомых слов и цифр: «nah-cha-bam-quouc-lim-chi!..»
— Понимаешь? — прокричал Райдербейт, не отрывая глаз от стрелок приборов, которые постепенно утихомиривались.
— Вьетнамский, — кивнул Мюррей.
— Северо-вьетнамский, — уточнил Райдербейт, — как будто трахается чертова куча гусей и уток.
— Кто они?
— Контрольная башня Дьен Бьен Пху. У них там военный аэродром. Мы получаем прямой сигнал. Судя по моим расчетам, мы уже десять миль как пересекли границу, — родезиец дико расхохотался. — Десять миль летим над Северным Вьетнамом, солдат. Похоже, у нас проблемы.
— Что случилось?
— Мы проскочили вторую зону сброса.
— Вторую?
— Они дали нам две — вторую в последний момент, несмотря на то, что уже пришли метеосводки и я сказал им, что не смогу поднять четыре тонны риса еще на одну тысячу футов при таких погодных условиях. Но давай не будем вдаваться в технические подробности. Мы потеряли проход, вот в чем дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86