Насекомые кружились в луче света перед мотоциклом, залепляли лоб и веки Мюррея. Низко гад дорогой проносились птицы и летучие мыши. Наступила кромешная темнота. Они вывернули на последний участок в пятьдесят миль до Анлока. Здесь широкая, прямая дорога была на удивление в хорошем состоянии и почти не пострадала от вмешательства природы. Корни деревьев исчезли, края были ровными. Призрачная дорога в призрачный город Анлок, который когда-то был людным торговым центром у подножья Южных гор. Теперь от него остались только унылые ржавые навесы, бараки и крепостные башни. Оставшиеся жители ютились в хижинах из развернутых банок из-под пива и кока-колы — из экскрементального стройматериала, оставленного индустриальным обществом этой отдаленной, тихой провинции.
Райдербейт свернул на дорогу поменьше, без дорожного покрытия. Поднявшаяся колючая пыль сдирала кожу с лица, Мюррей мельком взглянул на часы. Последние тридцать миль они промчались за одиннадцать минут. У него не было возможности спросить у Райдербейта о цели их маршрута, о загадочном месте под названием Донг Сан, хотя судя по тому, что они были недалеко от Анлока, он мог догадаться, что это рядом с тайным переходом границы, который был частью Пути Сианука.
Впереди, в небе над холмами, появились тусклые, беззвучные по сравнению с ревущим двигателем «хонды», вспышки. Они были слишком регулярными, чтобы их можно было спутать с грозой. Либо гаубицы подавляли все, что двигается в радиусе восьми миль, либо В-52 проделывали ту же работу в том же радиусе, но по вертикали.
Еще час назад Мюррей бы почувствовал бессильную злобу от этого зрелища, хотя не каждый журналист, не говоря уже о демонстрантах там, дома, имел возможность увидеть подобное. Сейчас же он испытывал возбуждение, словно эта устроенная человеком гроза была всего лишь частью этого фантастического рывка сквозь джунгли. Если бы в эти последние пять минут до Донг Сана Мюррею сказали, что Райдербейт — дьявол, несущийся в ад, он бы не стал спорить.
Если Анлок с большим трудом можно было назвать городом, то Донг Сан вообще нельзя было так назвать. Деревья поредели, показались черные рисовые поля и речушка с озером, на берегу которого горбились лачуги. В одной из них мигал огонек. Райдербейт вывел огромную машину на обочину, сбросил газ — и они остановились. Стало неожиданно тихо. Мюррей слез на землю на кривых онемевших ногах, опустил ворот свитера, помассировал лицо и размял пальцы, которые скрючило от непрерывного держания за кожаную куртку Райдербейта.
На обочине появились два человека — вьетнамцы в черных легких кимоно. У обоих на уровне пояса — китайские автоматические АК-47. Один из них посветил фонариком в лицо Райдербейту и что-то буркнул, второй обошел их обоих и быстро обыскал на предмет оружия. Не сказав ни слова, он переложил паспорт Мюррея к себе в карман. После этого первый повел их по скользкой тропинке к хижине с огоньком.
Они вошли. На столе стоял фонарь «молния». Несколько мужчин, все в черных кимоно, сидели на грубых циновках вдоль стен. В комнате было накурено, пахло парафином и испорченной рыбой. Свет от лампы казался очень резким. Несколько минут Мюррей стоял и мигал воспаленными веками. Райдербейт стянул шарф, поднял на лоб защитные очки и быстро оглядел сидящих вдоль стен.
— Твои приятели? — спросил Мюррей.
— Друзья друзей, — ответил Райдербейт и шагнул к плетеной двери, но один из охранников остановил его своим АК-47. Они ждали.
— Смахивают на Виктора Чарли, — пробормотал Мюррей. — Какая-нибудь шуточка старины Пола?
— Они члены Као Дай. Слышал про таких? Мюррей кивнул, он был слегка удивлен. В те времена, когда все вертелось вокруг эскалации войны и полных фальши разговоров о мире, редко вспоминали легендарную гангстерско-религиозную секту Као Дай, члены которой, как и члены более пресловутых Бинь Хуен и Хоа Хоа, на протяжении долгого времени контролировали Кохинхину, Теперь это называлось Южным Вьетнамом. Као Дай, руководимые верховными воинами и избранными ими святыми и пророками, контролировали гангстерский Сайгон. Они были вовлечены в борьбу против французских колонизаторов, даже союзничали с самим Вьет Миком и обладали политической силой, пока в пятидесятых их не прижал президент Нго Дин Дием.
— Как, черт возьми, вы на них вышли? — шепнул Мюррей.
— Меня посвятили на прошлой неделе, солдат, — улыбнулся Райдербейт. — Я — один из их жрецов, свидетель Као Дай — Верховное Всевидящее Око.
— Похоже на психический диагноз, — ядовито сказал Мюррей и подумал, стоило ли ради этого покупать новую «хонду» и мчаться через джунгли в неизвестном направлении.
— Мои неазиатские святые — Виктор Гюго, сэр Уинстон Черчилль и Джо Льюис. Все они признаны духовными лидерами секты, — продолжил Райдербейт.
— А до чего дошел Пол?
— Он тоже жрец на какое-то время. Это контакт, понимаешь?
Мюррей покачал головой:
— Я не понимаю, Сэмми. Ты что, хочешь сказать, что мы вступили в союз с Као Дай?
Не успел Райдербейт ответить, как плетеная дверь распахнулась и на пороге появился худющий вьетнамец, склонившийся в глубоком поклоне:
— Messieurs! — сказал он и провел их к двери.
Они вошли в квадратную комнату без окон, освещенную единственной лампой с почти до конца закрученным фитилем. На диванах по обе стороны стола сидели двое мужчин. На круглом столе стояли маленькие металлические чашки, заварной чайник с острым носиком, поднос с резиновыми трубками, иголками и мелкими блюдцами. Кроме того, на столе стояла почти полная бутылка «Джонни Уолкера».
На одном из диванов, как древний римлянин, возлежал Пол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86