И пока ты работаешь у меня, не забывай об этом.
— А если это были русские? — не унимался Элбрайт.
Коллингсуорт презрительно сплюнул.
— Какие русские!? — завелся он. — Они прекрасно могли снять нас на мосту, если бы это было им нужно. Но не в их интересах афишировать такой обмен: нашего спеца — на трех полупрофи.
Раздраженный глупыми вопросами, Коллингсуорт распахнул дверцу машины, едва не сорвал ее с петель.
— Да поможет Бог тому засранцу, который не умеет держать язык за зубами, я начинаю охоту... Все в машину, едем в Темпельхоф.
Коллингсуорт почти втолкнул Андерсона в салон "бьюика", вскочил следом и с силой захлопнул дверь. Элбрайт занял свое место за рулем. Когда он завел мотор, какая-то непонятная тревога овладела им, но он был не в состоянии объяснить причину ее появления.
2
— Это колоссальный провал: вот все, что мне известно. — Хэл Броньола пребывал в крайне взвинченном состоянии. Он швырнул карандаш на свой письменный стол, да так, что тот подскочил и отлетел в угол кабинета. Броньола не обратил на это никакого внимания. По ту сторону стола на обычном конторском стуле с высокой узкой спинкой молча сидел человек, одетый в черное. Он знал Броньолу и не принял его слова всерьез. Он понимал, что тот знает гораздо больше и расскажет ему все по порядку в свое время.
Представитель Министерства юстиции уставился на своего молчаливого посетителя и некоторое время разглядывал его, словно это была картина, увиденная им впервые. Глаза его ощупывали человека в черном почти минуту, и в конце концов его взгляд встретился с холодными, неморгающими глазами Мака Болана.
— Четыре года, черт возьми, четыре проклятых года в русском лагере, и теперь, попав домой, он смывается, не сказав никому ни слова...
Мак Болан воспользовался паузой для того, чтобы задать вопрос.
— А где была охрана? — спросил он. — Почему его оставили без присмотра?
Броньола устало вздохнул.
— Они не сочли это необходимым. В конце концов, парень-то был наш. Зачем его пасти? Он должен быть счастлив, оказавшись дома после четырех лет лагерей. Ответил бы на вопросы и отправился на все четыре стороны.
— Звучит, действительно, вполне разумно, — сказал Болан. — Возможно, он был оскорблен тем, что его долго не могли вытащить оттуда; может даже он обвинял их в том, что вообще попал к русским. Но ведь все же о нем не забыли, и в конечном счете он был освобожден.
— Но Мак, ты ведь и сам не веришь в эту чушь! Четыре года — срок довольно большой. Русские могли его просто перевербовать. Все возможно...
— Ты думаешь?
— Да я не знаю, что и думать... Мне известно только, что в Лэнгли все поставлены на уши исчезновением Андерсона, и мы обязаны отыскать его, независимо от того, как ему это понравится... Я хочу сказать, что Андерсон не новобранец. Он прекрасно знает правила игры.
Броньола вскочил с кресла и, как это с ним обычно бывало при сильном возбуждении, принялся расхаживать по кабинету из угла в угол. Так ему лучше думалось, он отчетливее представлял себе предмет рассуждения. Некоторые из сослуживцев считали его знатоком своего дела и были уверены, что останови его в такую минуту, и он разнесет все вокруг. И они были недалеки от истины.
Что же касается Болана, то звание мэтра оказалось бы слишком слабым для него. Он был рожден для своего дела и мог карабкаться на горные вершины, спускаться в пещеры и вырывать зубами то, что ему было необходимо или жизненно важно.
Болан спокойно наблюдал за перемещениями своего шефа. Он безошибочно полагал, что сейчас услышит конкретные факты дела. Броньола остановился и прикурил сигарету. Ее густой аромат сразу наполнил кабинет, а клубы дыма сделали воздух полупрозрачным.
— Пойми меня правильно, Мак. Ты должен найти Андерсона любой ценой и сделать это раньше, чем засранцы из ЦРУ. Я не верю ни единому их слову, и не спрашивай меня, почему. Это всего лишь интуиция, но у меня хороший нюх на такие вещи. Что-то здесь не так.
— Не думаешь ли ты, что они хотят убрать его с дороги?
— Это слишком банально и не так-то просто. Но я почти уверен, что кому-то было на руку, чтобы он исчез...
— Почему?
— Найди его, и мы узнаем.
— Ну что ж, выкладывай все, что у тебя есть: родители, друзья, что-нибудь, с чего я мог бы начать.
Все здесь, — сказал Броньола, указав пальцем на объемистую папку на столе. — Понадобится что-нибудь еще — ты знаешь, как меня найти. Ах да! Чуть не забыл. Еще этот малый из ЦРУ — Дон Элбрайт. Я выписал его сюда на пару недель из Берлинского отделения; вот его досье, персональная карточка и прочее... Твое новое имя — Майкл Бейкер.
— Насколько я могу ему доверять?
— Сейчас? Примерно настолько же, насколько тебе удастся сдвинуть Мемориал Линкольна со своего места... Смотри сам. Парень, по-моему, стоящий. Не очень опытный, но это даже неплохо. Он хитер, но в отличие от своих хозяев, честен.
Болан кивнул.
Броньола наклонился, чтобы поднять карандаш, взял в руки папку с делом Андерсона и положил ее перед Боланом. Тот даже не взглянул на бумаги и спросил:
— Может, ты все-таки объяснишь, почему именно я? У вас есть более подходящие и менее занятые люди, а, Хэл?
— Ты должен понять, Мак. Пока мы не знаем истинных мотивов исчезновения Андерсона, мы не можем утверждать, что этот случай — всего лишь небольшой каприз человека, просидевшего четыре года в русском лагере. Я не спорю, он мог там и свихнуться, но я подозреваю, что дело обстоит куда сложнее и пока мы не разберемся что к чему, ты — наша единственная надежда.
Броньола резко встал из-за стола и вышел из кабинета, за ним тянулся шлейф бурого, едкого сигарного дыма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73