Честь и храбрость не были исключением для обеих идеологий. Даже её величество Мафия, несмотря на все свое зло, насчитывала в своих рядах немало людей, верных её законам, какими отвратительными они бы ни были.
Признание за врагом этих двух качеств хоть и не гарантировало спасение от него, но тем не менее заслуживало почтительного поднятия шляпы. Болан знал, что некоторые из сотрудников КГБ уважали его, но это уважение не помешало бы им пустить ему пулю в лоб, если бы вдруг появилась такая возможность.
Элбрайт, наконец, взял себя в руки и принялся с любопытством разглядывать своего собеседника. Глядя на Болана, он не ошибся, решив, что этот человек обладает чудовищной силой и энергией: казалось, что даже воздух вокруг него был наэлектризован и при каждом движении по коже и одежде этого человека пробегали электрические разряды.
— Ну хорошо, — неожиданно начал Болан, — мы отдали трех болгарских недоучек за нашего доблестного пилота-разведчика, чья ценность в несколько раз выше, чем ценность всех троих вместе взятых. Я правильно излагаю?
Элбрайт кивнул, и Болан продолжил:
— Во время обмена ничего существенного, за исключением вмешательства таинственного фотографа, не произошло. Летчик благополучно возвращается домой и через двадцать четыре часа исчезает. Одно из двух: либо он невзлюбил современные телешоу, либо случилось что-то более серьезное, верно?
— Абсолютно, — Элбрайт одобрительно кивнул головой.
— Так что же могло случиться? — голубые глаза Болана приобрели стальной оттенок. Он смотрел на Элбрайта с таким видом, словно тот знал разгадку исчезновения Андерсона, но сознательно уходил от ответа. — Есть у вас какие-нибудь соображения?
Элбрайт пожал плечами.
— Если начать с исчезновения, то я вижу здесь только два варианта: либо он ушел по своей воле, либо кто-то неизвестный приложил к этому руку. — Элбрайт улыбнулся, довольный собой.
Лицо Болана не выразило никаких эмоций, и Элбрайт продолжал:
— Я все же склонен считать, что мы имеем дело со вторым случаем.
— Почему?
— Да потому, что первый вариант лишен всякой логики...
— Не думаю.
— Хорошо, но вы сами сказали, что Андерсон был в несколько раз ценнее, чем эти проклятые болгары. Не исключена возможность, что русские опять забрали его к себе.
— Да, это возможно, — согласился Болан и поудобнее устроился в кресле, — но вы уверены, что эти болгары стоят ровно столько, во сколько их оценили в Лэнгли? Может быть, вы упустили что-то, что делает их более важными фигурами?
— Лично я не могу себе представить, что... — ответил Элбрайт.
— Мне очень жаль, — продолжил Болан, — я думал, что таким, как вы, платят за то, чтобы вы развивали и использовали свое воображение.
Элбрайт подавил недовольную ухмылку, когда понял, что его собеседник не шутит.
— Считайте, что у вас есть небольшая халтурка на завтрашний день, — сказал Болан. — Проверьте все, что вы знаете о болгарах. Пролистайте архивы, пока не будете знать их наизусть, но удостоверьтесь, что ничего не упущено. Броньола прав: что-то здесь не так, и мне нужен ключ, малейший намек, с которого я мог бы начать.
Нервозное состояние вновь овладело Элбрайтом, в его голосе опять появилась дрожь:
— Последний вопрос, если вы не возражаете... — начал было он.
— Нет, — произнес Болан, вставая с кресла. — Не нужно лишних вопросов.
Дверь номера захлопнулась раньше, чем Элбрайт успел открыть рот.
* * *
Если что-либо случилось, и, более того, это дело начинает попахивать Москвой, то вы совершенно правы: сперва нужно заглянуть под теплые, нагретые солнцем камушки, на которых вы греетесь после обеда. Под ними — вы этого и представить не можете — живут маленькие жучки из КГБ. Вы, разумеется, хватаетесь за голову и падаете в обморок. Вам это кажется невероятным.
Для Мака Болана отнюдь не было тайной, что Америка буквально напичкана советскими шпионами, скрывающимися под масками дипломатов в посольствах и консульствах Вашингтона, Нью-Йорка и других городов, в ООН и множестве других международных организаций и миссий. Но наиболее грязные дела лежали на совести нелегальных агентов, которые хотя и не пользовались дипломатической неприкосновенностью, но зато имели в США полную свободу передвижения и действий, свои дома и квартиры, многие — даже семьи, что отводило от них подозрения. Разумеется, до определенного времени.
Подозрений Броньолы оказалось достаточно для того, чтобы Болан забеспокоился, но тем не менее это было всего лишь предчувствие, не дающее никаких намеков на то, с чего начинать работу. Версия относительно неправильной оценки истинного статуса болгарских шпионов выглядела заманчиво. КГБ использовало болгар повсюду: от доставки сообщений до организации покушений. Как бы интересно ни выглядела эта версия, зацепок не находилось и здесь, пока Элбрайт не переворошит архивы. Но Болан не привык сидеть сложа руки.
В идее наблюдения за тихой улочкой, на которой располагалось болгарское дипломатическое представительство, особого смысла не было, Но все же это оставляло надежду. Особняк, в котором помещалась миссия, был роскошен и находился в центре тенистого квартала, граничившего с Пятой улицей. Как и большинство посольств, это здание неусыпно охранялось.
Болан, разумеется, не собирался проникать внутрь посольства. Отнюдь не потому, что это была суверенная территория Болгарской Народной Республики. Нет, это не помешало бы Маку Болану, если бы у него появилась такая необходимость. Просто то, что он искал, по его мнению, находилось совсем в другом месте. Рано или поздно кто-нибудь из посольства должен был привести его туда, где было ЭТО.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73