Он потянулся к "бардачку", чтобы достать сигарету и закурить. Это была девятая сигарета за всю его жизнь. Он недавно начал курить. Последние события изрядно потрепали ему нервы. Сигареты не очень помогали, но он не знал, как ему побороть внутреннее возбуждение. Никотин подействовал, но при этом у Элбрайта закружилась голова. Дорога слегка расплылась перед его глазами, он потряс головой, чтобы прийти в себя.
— Тебе не следовало даже начинать. Дурацкая привычка.
Он повернулся и успел заметить улыбку, затухающую на губах Болана.
— Дурных привычек у тебя и так пруд пруди. Ты решил приобрести еще одну?
Болан дотянулся до пачки и вытащил себе сигарету. Он нажал на кнопку зажигалки, но потом вытащил изо рта Элбрайта сигарету и прикурил более надежным способом. Сделав пару затяжек, он со вздохом изрек:
— Я полагаю, тебе тяжело со мной?
— Да нет. Все в порядке. Я это заслужил, черт меня дери. Я должен взять и на себя часть вины.
Болан кивнул. Это был свой парень. Конечно, ему есть чему поучиться, но это был настоящий мужчина. Он не отказывался признать свои ошибки и что-либо предпринять, чтобы их исправить. Это редкое качество, которое иногда ему может навредить. Трудно защитить подобное чувство ответственности и взрастить его, чтобы потом передать следующему поколению.
— Ну что, появились новые идеи? — спросил Болан.
— Да. Как ты и предполагал, я получил кое-какую информацию от Броньолы относительно охраны Корниенко. Сам я никогда не имел ничего общего с ними и не видел никаких документов. Когда я понял, в каком направлении мы движемся, я не мог ни с кем, кроме Броньолы, поделиться своими мыслями. Положение вещей совершенно безумное. Я даже начал сомневаться, гожусь ли я вообще в дело.
— Во всяком случае, так думаешь не только ты один, — сказал Болан. Его голос стал сухим и резким. И если Болан хотел пошутить, то Элбрайт этого не заметил. Молодой агент тоже понизил голос.
— Послушай, Мак. Я прекрасно понимаю тебя, за тобой начали охоту. Я ни в чем тебя не виню. Я тут кое о чем думал, пока ты спал. Мне кажется, что нам с тобой осталось предпринять только одно — остановиться и прикрывать свою спину. Я понимаю, ты не вполне мне доверяешь. Ну, хорошо, тогда, по крайней мере, нужно прикрывать твою спину. Я хочу тебе сказать, что сделаю все, что нужно. Даже если тебе это не очень понравится...
— Что ж, прекрасно.
— Возражений нет?
— Нет.
— Я рассчитывал на это. И я очень рад. Действительно, тебе даже трудно представить, как...
— Ладно, все это прекрасно. Если я прав, то дело сделано. Но если нет, тогда ошибку будет трудно исправить.
Болан притих. Наступило время, когда можно было поменяться местами. Но он хотел немного поразмышлять. Он думал о себе и о том, что должно произойти в обозримом будущем.
— Давай, я сменю тебя, когда мы пересечем границу штата?
— Хорошо.
Они оба напряженно уставились на дорогу сквозь облепившую стекло мошкару. Уже рассвело. На небе полыхало красноватое зарево. Наступающий день обещал быть жарким.
Каждый из них хотел действовать по-своему.
Болан спрашивал себя, сколько еще потребуется времени, чтобы научить всему этого парня. Долго ждать было нельзя. Требовательность Болана в данном случае являлась некой формой одобрения... В чрезвычайных обстоятельствах этот парень быстро всему научится. Но Болан не знал точно, как все сложится. Он даже допускал, что на этот раз их обоих могут убить.
Когда он пристально вглядывался в даль нового дня, ему казалось, что вероятность этого возрастала все больше. Но думать об этом Болан не хотел. Впереди была серьезная работа.
23
Машина мчалась под палящим утренним солнцем, раскалявшим ее крышу. Рев мотора был едва слышен из-за шума встречного ветра. Каждый из сидящих в салоне знал, о чем сейчас думает другой, и не видел необходимости в разговоре. Им хотелось остаться наедине со своими мыслями.
Болан попытался освободиться от чувства безысходности. Он старался выкинуть из головы всех своих врагов, но этого не получалось — мысли вновь и вновь возвращались к ним. Застывшее очарование пейзажа Нью-Мексико не могло скрасить ему плохого настроения. Может, в другое время он бы и насладился этими красотами, но сейчас он больше думал о своей жизни, висевшей на волоске. И это не позволяло ему умиротворенно разглядывать суровый ландшафт безбрежных прерий. Почему-то в голову ему пришла старая детская загадка — определить, наполовину пуст стакан или наполовину полон. Ситуация больше напоминала наполовину пустой стакан. Причем оставшееся в стакане содержимое вытекало из едва заметной трещины. Болан подумал, что если б у него было время, он обязательно занялся бы поиском этой трещины.
Элбрайт же гораздо спокойнее думал об их ближайшем будущем. Он знал о территории базы, где находился перевербованный шпион Корниенко. Это было глубоко засекреченное место. Его охрана была весьма надежна. Это ему еще раньше говорили сослуживцы.
Несмотря на полную конспирацию, некоторые в Агентстве знали о существовании подобных территорий, а другие утверждали, что собственными глазами видели их. Помимо этих рассказов Элбрайт получил еще некоторую информацию от Броньолы. Данные касались системы караулов на базах. Молодой агент скрестил на счастье пальцы, будто этого было достаточно, чтобы победить в предстоящей схватке. А сейчас — главное, чтобы им удалось незаметно пробраться в нужное место, а потом успеть поймать Кущенко до того, как тот выстрелит в Корниенко. Им оставалось ехать немногим больше двадцати миль, и если они будут двигаться с такой же скоростью, то прибудут на базу не позже, чем через пятьдесят минут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73