Он никому не мешал и, к тому же, собирался заговорить. Вы же его перепугали до смерти, и теперь он требует, чтобы я либо предъявил ему обвинение, либо выпустил на свободу.Шериф встал, сплюнул на пол табачные крошки и добавил:— Кстати, я не видел вашего ордера, Тим.— Этим как раз сейчас занимаются.— Какие мотивы? — с нескрываемым отвращением спросил Канн.— Выбор богатый. Для начала могу предложить преступный сговор, затем запугивание и, наконец, умышленное убийство.— И в каком же городе произошли эти гипотетические преступления, Браддок?Капитан безмятежно улыбнулся.— Сговор имел место в Лос-Анджелесе, и мы можем это доказать. Преступления были совершены в трех, если не четырех графствах. Сакраменто сотрудничает с нами по этому делу. В этом штате мы уничтожим Синдикат, Чингиз, независимо от того, будут нам помогать провинциальные полицейские или нет.На лице Канна не дрогнула ни одна жилка.— Мне сообщили, что операция "Тяжелый случай" отменена.— Верно. Специальным приказом я был прикомандирован к окружному прокурору. Мы начинаем чистку отсюда, Чингиз, с вашего маленького, мирного и спокойного городка. И вы, перво-наперво, должны объяснить мне, почему укрыли у себя опасного преступника, находящегося в розыске.— Кто сказал, что он в розыске?— Давайте оставим эти семантические тонкости!Шериф Канн сдвинул шляпу на затылок и потер лоб.— Нет никаких доказательств, что Пена каким-то образом связан с кошмаром, разразившимся в городе, и вам это известно. Можете не сомневаться, если бы такие доказательства существовали, Пена уже давно сидел бы в камере в ожидании суда. А факты таковы, Браддок, что я принимаю у себя человека, который либо состоит, либо не состоит в организации, о которой вы говорили.Канн резко сорвал с головы шляпу и со злостью швырнул ее на пол.— Черт побери, в конце концов! Мне надоело нести чушь! Давайте поговорим по-мужски, Браддок!Капитан изобразил на лице улыбку и, в свою очередь, запустил шляпу в противоположный угол кабинета.— Хорошая мысль!— Пена страшно напуган. Он сорвал порученное ему дело и, что хуже всего, понимает, что ему никогда не справиться с таким парнем, как Мак Болан. Пена испытывает страх, он честолюбив, но стареет и знает это. К тому же он не хочет возвращаться домой, попав в опалу. Так обстоит дело. Он вполне может показаться симпатичным. Я мог бы запросто с ним договориться, если бы не знал, кто он. Хотите знать, какую сделку он мне предложил? Я помогаю ему покончить с Боланом, он, вновь обретает доверие и, в свою очередь, устраивает дело таким образом, что я получаю премию в сто тысяч долларов. Именно это и привело его ко мне.— Ну, и что вы решили? — ехидно спросил Браддок.Канн высокомерно процедил:— Не пытайтесь оскорбить меня, капитан. Вы знаете, что я думаю о полицейских, замешанных в темных делишках. Двадцать лет тому назад я засадил бы Пена за решетку и сделал бы все возможное, чтобы добиться вынесения обвинительного приговора. Как вы хотите сделать сейчас. Но, если в пустыне и можно чему-либо научиться, то это терпению.Здесь нет разницы между месяцем и годом. Я все еще не дал Пена свой ответ и держу его на коротком поводке. На нем он и останется.А пока Лу лег на дно. Он бы и дальше вел себя смирно, если бы вы не устроили весь этот бордель.— Каким образом вам удается держать его на привязи? — спросил Браддок, проявляя замечательное самообладание.— А мы с ним торгуемся. Он понимает, что деньги меня не интересуют. Но существует одна вещь, крайне привлекательная для меня, и об этом ему очень хорошо известно. Поймите меня, Браддок, эти подонки нарушили покой моего города, а этого я не могу спокойно переварить. Я хочу добраться до них всех, до единого.— Ну, и как же выглядят ваши торги?— Очень похоже на мирные переговоры в Париже. Я, например, говорю ему: "Значит так, Лу, я даю тебе два пальца Болана за три головы мафиози". А он отвечает: "Я подумаю об этом, Чингиз". День или два он размышляет, затем делает мне контрпредложение, а поскольку оно меня, ясное дело, не устраивает, я поднимаю ставки.— Вы это серьезно, Чингиз?— Абсолютно.— Почему Пена так уверен, что у вас есть интересующий его товар?Канн пожал плечами.— Я вожу его за нос. Послушайте, Браддок, я уже сказал вам, что этот тип боится возвращаться к себе. Чем больше времени он проводит вдали от дома, тем сложнее ему будет предстать перед боссом с пустыми руками. Я же даю ему надежду.Браддок задумчиво смотрел в окно.— Это опасная игра, Чингиз. Разве что вы, действительно, имеете объект торгов.— Имею, — ответил Канн, опуская глаза.— Нужно было бы сказать об этом мне...— А не пошел бы ты, Браддок!..Капитан глубоко вздохнул.— На протяжении пяти минут наша беседа будет носить официальный характер. Затем... в общем, я надеюсь, что вас не в чем будет упрекнуть, Чингиз. Но, если вы где-то припрятали и Болана, тогда...— Это похоже на угрозу, капитан.— Она самая и есть.Канн нагнулся и поднял свою шляпу. Нахлобучив ее по самые брови, он откинулся на спинку вращающегося кресла. Шериф бросил в рот щепотку табаку и яростно заработал челюстями. Повисла тишина, которую нарушил протяжный вздох Канна.— Я думаю, что в Палм-Вилледж Болан сделал себе пластическую операцию и получил новое лицо.У Тима Браддока начался нервный тик, и он ошалело уставился на Канна.— Где? Кто делал операцию?— В "Новых горизонтах", хирург Брантзен.— Там есть специалист по эстетической хирургии? Ах, черт! Чингиз! "Новые горизонты"! Вы хотите сказать, что в этой клинике делают пластические операции?— Я думал, вы знали об этом, — ответил Канн, не переставая жевать.Браддок чуть не задохнулся от ярости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46