– Я должна держаться рядом с Саффордом, – сказала она. – Надеюсь, вы понимаете.
– Да, конечно, – отозвался Римо безразличным голосом, и, прежде чем Одри отвернулась, в ее глазах что-то сверкнуло. Римо не мог сказать наверняка, что именно – раздражение или возбуждение.
Наблюдая со стороны за погрузкой, он заметил огромный оружейный кофр с буквами «П. Ч.», начертанными на черной пластмассе. Вслед за кофром последовал запертый на висячий замок металлический ящик меньших размеров, в котором можно было хранить пистолет и солидный запас патронов. Римо не знал, что у Чалмерса на уме и на кого он работает, но был уверен: британец настроен серьезно и готов стрелять на поражение.
Как только они заняли кресла и пристегнулись ремнями, австралиец завел двигатели и, разогнав летучее такси по взлетной полосе для частных и коммерческих рейсов, оторвал машину от земли. Сделав круг над аэродромом, он выровнял самолет и направил его на северо-восток, к Темер-Лоху, что находится примерно в пятидесяти милях от Куала-Лумпура.
Перелет был сравнительно коротким, и с учетом крейсерской скорости «Оттера» должен был продлиться около двадцати минут, однако еще до того, как самолет лег на курс, внизу показались подернутые дымкой испарений джунгли, среди которых то тут, то там вздымались зазубренные горы. Пейзаж представлял собой красноречивое свидетельство того различия, что разделяет города и девственные леса Юго-Восточной Азии. Он навевал Римо множество воспоминаний о службе в рядах морской пехоты, когда он отстаивал интересы своей страны в войне, которая в глазах нынешней молодежи стала событием глубокой старины.
Тогда джунгли были смертельно опасны; такими они оставались и теперь, но Римо был уже не тот. Уже не было того зеленого парнишки-пехотинца, всегда готового к драке, охваченного стремлением к самоутверждению. Те дни прошли и остались в далеком прошлом.
Солдатскую жизнь никак нельзя было сравнить с тем пространством новых измерений, которые открыли перед Римо уроки Синанджу. Впрочем, на этом пути бывали и жуткие, неприятные мгновения, например, когда Чиуну пришло в голову превратить ученика в воплощение Шивы-Разрушителя, но Римо предпочитал не вспоминать об этом.
Темер-Лох был для Куала-Лумпура тем же, чем Викторвилль для Лос-Анджелеса, не хватало лишь пустыни. Стоило путешественникам выйти из самолета, их охватила душная влажность, а джунгли подступили вплотную, словно бросая пришельцам вызов. На гудронированном шоссе экспедицию поджидали два одинаковых фургона «ниссан» – один для пассажиров, другой для экспедиционного имущества. Чалмерс счел необходимым поехать вместе с багажом. Автомобили доставили группу прямиком к речным докам.
Судно экспедиции нельзя было даже сравнивать с «ниссанами».
– Какая прелесть! – заметила Одри, взирая с безопасного причала на малайцев, грузивших оборудование на борт. – Эта лодка напоминает мне старую ленту – как бишь ее название? Фильм о путешествии по реке в джунглях.
– «Черная лагуна»? – предположил Римо.
– Нет, другой. Там, где играют Богарт и Бэколл.
– Богарт и Хэпберн, – поправил Стокуэлл. – Фильм называется «Африканская королева».
– Да-да, тот самый.
– Какая разница? – произнес Римо, приближаясь вплотную к Одри. – Если мне не изменяет память, герои обоих фильмов в конце концов тонут.
– Все-таки наша лодка не такая рухлядь.
– Во всяком случае, она способна держаться на плаву. Далеко ли до Дампара?
– Чуть больше сорока миль вниз по течению, – отозвался Стокуэлл, присоединяясь к Римо и Одри. – Насколько я мог понять, по пути нам предстоит несколько раз пристать к берегу.
Так оно и вышло. Судя по всему, их судно, катер «Баби Кали», было нагружено чем попало, от почты до бакалейных товаров, и должно было посетить не менее десятка пристаней, расположенных между Темер-Лохом и Дампаром. Живой груз пронзительно пищал и кудахтал, осыпая палубу перьями, но большая часть товаров была упакована в мешки и ящики. Здесь можно было отыскать все что угодно – фрукты, овощи, медикаменты и даже сменный мотор для испорченного электрогенератора.
В трюме у носа посудины было несколько крохотных кают, набитых многоярусными койками, наводившими на мысль о летнем лагере, но Римо предпочел устроиться на палубе у бортовых поручней, откуда открывался вид на проплывающие мимо джунгли. В его голове, конечно же, вновь зашевелились воспоминания, и тем не менее он заметил кое-что, чего не замечал в своей предыдущей жизни, когда его в ущерб всему остальному занимала лишь игра «Убей или будешь убит». Из крон деревьев то и дело взмывали стайки птичек всех цветов радуги. Время от времени из воды с плеском выпрыгивала рыба, ловя роящихся в воздухе насекомых. Из-за кустов, обрамлявших речные берега, осторожно выглядывали туземцы, уверенные в том, что их никто не видит.
Горизонты Синанджу далеко выходили за рамки прочих боевых искусств и философии Дэвида Кэррэгайна, которой проникнуты фильмы белокожих авторов, изображающих на телеэкране мистические картины азиатского бытия. Синанджу – это был образ жизни, приводивший человека в состояние гармонии с природой, превращавший его тело, душу и разум в одно целое. Искусство Синанджу не было религией в привычном смысле этого слова, обозначающем диктат проповедника или священных книг, которые навязывают покорной пастве моральные запреты, подкрепляя их обещанием страданий и наслаждений в зависимости от готовности человека пасть ниц перед всемогущим божеством. Наоборот, задачей мастера Синанджу было научить избранных всеми силами развивать свои способности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79