Вокруг простирались красные, испещренные рваными, неровными бороздами холмы аризонского песчаника. Все это напоминало фантастический марсианский пейзаж — не хватало только кратеров.
— Что за чертовщина? — рассеянно твердил Булла. — Что это могло быть?
— Что бы это ни было, — сказал прибывший из близлежащего Флагстаффа специалист по планетарной геологии из Службы геологии, геодезии и картографии США, — оно имело температуру свыше тысячи шестисот градусов по Цельсию.
— Откуда вы взяли эту цифру, Халс? — спросил Булла.
— Палс. Том Палс. — Надвинув на самые глаза свой стетсон, тот с задумчивым видом тыкал носком сапога опаленную жаром землю. — Нам известна температура плавления стекла и стали. Чуть выше — и вещества переходят в газообразное состояние.
— Вы только посмотрите! Стекло превратилось в кленовый сироп.
— Нет, мистер Булла. Вы стоите на жидком природном стекле.
— Вот я и говорю. Купол расплавился.
— Нет, это новое стекло. Которое образовалось из песка под действием высокой температуры.
Булла присвистнул:
— Вот это да! Песок превратился в стекло? Как же это произошло?
— Требуется всего лишь источник тепла, способный разогреть песок до температуры в районе тысячи пятисот — тысячи шестисот градусов по Цельсию.
— Откуда вы знаете?
— Ни для кого не секрет, что именно в этом температурном диапазоне песок плавится, превращаясь в стекловидную массу.
— Представляю себе, какой здесь был взрыв!
— На самом деле все стекло производят из песка.
— Иди ты?
— Ну да. Песок, известь и кальцинированная сода. А вы как думали?
— Вам, умникам, виднее. Я думал — может, добывают в стекольных шахтах, — сказал Булла.
— Ну да ладно, не важно. Думаю, версия с разрядом молнии отпадает.
— Да будет тебе. Ясное дело — это была молния.
— Факты говорят сами за себя. Нет облаков, в которых могли бы генерироваться электрические заряды, и в песке нет фульгуритов.
— Что верно, то верно... — Булла внезапно осекся и вопросительно посмотрел на ученого: — Чего нет?
— Фульгуритов. Длинных ветвистых трубочек, образующихся от плавления песчинок при ударе молнии в песок. Когда электрический разряд ударяет в песок, он — пока не исчерпает себя — следует по проходам, содержащим проводники, то есть металл. Там и образуется стекло. В результате получаются настоящие произведения искусства.
Булла ткнул песчаный холмик ногой.
— И все-таки это была молния, — буркнул он.
Палс размеренно покачал головой. Он не спешил — у него была почасовая ставка.
— Молния скорее всего проделала бы в «Биобаббле» дыру. Он бы рухнул, но не расплавился целиком. На мой взгляд, здесь действовал направленный пучок энергии с площадью сечения приблизительно три акра.
— Направленная энергия! Вы что — хотите сказать, что это дело рук человека?
— Если это так, то я никогда не слышал о технологиях, позволяющих сконцентрировать такую энергию на крохотном участке планеты.
— Вы, похоже, заодно с этим тупицей Космо Паганом.
— Вы так говорите просто потому, что Паган выступает против полетов человека в космос.
— Я так говорю, потому что он лицемерный подлец. Думаете, кто первый назвал проект «Биодерьмом»? Он. Шут гороховый. А почему? Да потому, что мы отказались нанять его в качестве консультанта, когда еще занимались Марсом. Вот он и взбеленился. Вообразил, что у него копирайт на все, что имеет отношение к Марсу. Заткнулся только после того, как мы отказались от сотрудничества с НАСА. Видели бы вы его рожу. Он был весь зеленый от злости.
— Я слышал, он сюда собирается...
— А как же без него! Ни за что не откажет себе в удовольствии позлорадствовать, мать его! Близко его не подпускайте! — Булла был вне себя от гнева.
— А как насчет федеральных властей?
— А кто на горизонте?
— Возможно, кто-нибудь из Управления по охране окружающей среды. А то и Министерство обороны.
— Зачем Министерству обороны эта жалкая куча окалины?
— Как сказать? Если они заглотнули космическую версию доктора Пагана, мигом явятся — будут шастать здесь со счетчиками Гейгера.
Булла возвел глаза к утреннему небу — даже на нем, казалось, лежал зловещий багровый отпечаток.
— Как-то не верится, что это могли сделать из космоса...
— Пучок энергии был направлен на Землю откуда-то сверху. Вот, пожалуй, все, что можно сказать наверняка. Остальное досужие догадки.
Булла облизнул пересохшие губы:
— Может, нам не стоит здесь торчать?
— Ничего страшного. Не бомбили же доблестные Соединенные Штаты Хиросиму дважды. Кто бы это ни был, он получил, что хотел. Так что сейчас нам ничто не угрожает.
Булла фыркнул:
— Не люблю я вас, технарей. Слова в простоте не скажете.
Том Палс лишь снисходительно улыбнулся.
В багряном мареве над горизонтом появились темные силуэты вертолетов.
— Принесла их нелегкая, — сокрушенно пробормотал Булла. — Даже не знаю, кого я больше ненавижу — газетчиков или федералов.
— В любом случае приготовьтесь к тому, чтобы дружелюбно улыбаться, когда вам будут прочищать мозги.
Булла с отвращением поморщился:
— Лучше бы уж вы выражались как технарь, а не как техасец.
С этими словами он направился встречать представителей журналистского корпуса.
* * *
Они высыпали из вертолетов и стали выгружать видеокамеры, звуковые микшеры и прочую аппаратуру. Можно было подумать, что они прибыли для трансляции конца света. Как только разгрузка закончилась, вертолеты поднялись в воздух и принялись кружить над местом аварии, чтобы сделать панорамные снимки остекленевшего пирога, от которого шесть счастливых лет кормился Амос Булла.
Напрасно он суетился, пытаясь познакомиться, наладить контакты, расположить к себе, склонить на свою сторону, чтобы потом, когда заработают камеры и отступать будет уже некуда, не выглядеть полным идиотом, беспомощным и жалким.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86