— Я только хотела вам сообщить... Я полагаю, что хорошенько подумав... то есть я хочу сказать...— Я уверен, что вы ничего не упустите, миссис Микулка, — сказал Смит.— Ой, да это вовсе не я. Все было так непонятно, загадочно, а потом я получила эту телеграмму и...— Миссис Микулка, в данный момент я действительно очень занят, — сказал Смит. — Наверное, этот разговор можно отложить.— Я понимаю, доктор Смит. Еще только о моем увольнении...— Вы не будете уволены, — ровным голосом сказал Смит.— А я думала, вы захотите, чтобы я ушла, — ответила она.— Не знаю, почему вам пришла в голову такая мысль, — заметил Смит.— Ну, ведь... э, ну... — забормотала она.— Продолжайте работать, миссис Микулка.Когда он разъединился, Берри Швайд спросил:— Харолд, дать тебе попить чего-нибудь прохладительного?— Не надо, Берри.— Вот. Я уже налил, — он протянул Смиту бокал с какой-то зеленоватой жидкостью.Смит взял бокал.— Но ведь он совсем не холодный, — заметил Смит.— Лед растаял. Я приготовил его еще вчера сразу после твоего ухода. Я и в самом деле очень скучал по тебе, Харолд.Смит откашлялся.— Хотя я и пытался тут хоть как-то скоротать время. Я записывал рок-музыку и работал с космической рефракцией, которая сохраняет все твои записи, а еще разговаривал с твоим приятелем Римо по телефону.— Что такое? — Смит воззрился на кругленького, похожего на шарик масла человечка. — Почему же ты мне раньше не сказал? Когда он звонил?— Сегодня утром. Он говорил что-то о человеке по имени Перривезер.— А что он о нем говорил? — сердито спросил Смит.— Он ничего не знал о нем. И просил тебя выяснить, кто этот человек, — продолжая объяснять, Швайд раскрыл чемоданчик Смита и заговорил громче, выстукивая на клавиатуре: «Валдрон Перривезер Третий, адрес...»Смит пошел на кухню и смешал себе прохладительный напиток, добавив холодной воды из-под крана.Когда он вернулся в гостиную, Швайд вручил ему большой лист бумаги. Смит посмотрел на записи и кивнул.— Я правильно сделал, Харолд? Ты мной доволен?— Ты прекрасно справился, Берри, — одобрил Смит.Он позвонил Римо в лаборатории МОЗСХО, но ему ответили, что Римо и Чиун выехали в Массачусетс.Просмотрев компьютерную распечатку, сделанную Берри, Смит набрал номер телефона Перривезера.— Говорите, — донесся до него знакомый голос.— Это Смит. Что вы задумали, Римо?— Я думаю о том, что прошлой ночью нам пришлось избавляться от атомной бомбы. А теперь у нас тут три трупа и чертов зоопарк из скелетов. Как вы полагаете, вы смогли бы прервать свое островное помешательство и приехать помочь нам?— Чьи эти три трупа? — спросил Смит.— Понятия не имею.— Кто их убил?— Мы. Точнее, мы убили двоих, — поправился Римо. — Послушайте, Смитти, по телефону это слишком долго объяснять. Кстати о телефоне, что за странный тип отвечает по вашему номеру? Я думал, что никому, кроме вас, не позволено отвечать на звонки вашего телефона.— Обычно так оно и есть, — ответил Смит. — Но тут были исключительные обстоятельства.— Что сие означает?— Мне пришлось уехать по делам, — пояснил Смит.— Интересно, чем это вы занимались, нашли магазин, где канцелярские скрепки дешевле? Ладно, Смитти, давайте ближе к делу. Тут у нас становится горячо.— Я бы предпочел не занимать так долго открытую линию, — заметил Смит.— Хорошо, только еще одна деталь, — ответил Римо. — Это имя. Декстер Морли. По-моему, он профессор или что-то в этом роде.— А что с ним такое?— Это тот, кого мы не убивали.— Как он умер?— Если тот, кого я имею в виду, и есть профессор, то он лежит в луже.— В луже чего?— В луже из самого себя. Это все, что от него осталось, да еще кипа бумаг, в которых мы ничего не смыслим, какие-то научные заметки. Если, конечно, этот труп и есть Морли. Мы пока не знаем наверняка.— Я перезвоню, — сказал Смит и повесил трубку.Берри снова забился в угол, закутавшись в обрывок одеялка, точно в шелковый шарф, и засунув кончик его в рот; он сердито смотрел прямо перед собой.— Ну ладно, Берри, прекрати, — сказал Смит.Он нахмурился, чтобы скрыть замешательство при виде того, как взрослый мужчина, причем умнейший и талантливый, ведет себя точно дитя неразумное.— Ты наш с Оди единственный друг, — всхлипнул толстяк, по-прежнему глядя прямо перед собой. — И вот ты снова куда-то уходишь, бросаешь нас.— У Оди нет никаких чувств, — начал Смит. — Это неодушевленный предмет. Оди... — Смит запнулся, спохватившись вдруг, что обращается к одеялу по имени, точно к некоему лицу. — Тебе просто надо научиться иногда обходиться без меня. В конце концов, раньше ведь ты жил без меня, верно?— Это было не то же самое, — шмыгнул носом Берри.Бессильный бороться с этим абсурдом, Смит вышел из комнаты, чтобы уложить свои вещи.Смит укладывал свой запасной серый костюм, точь-в-точь такой же, как был на нем, в пластиковый мешок для одежды, который пятнадцать лет назад получил в придачу к костюму в магазине верхнего платья, и думал, что объяснить происходящее совершенно невозможно. Ему трудно было вообразить себе человека, более несовместимого с образом отца, чем он сам, и все же компьютерный гений вцепился в него, точно родной сынишка.Это просто смешно. Даже родная дочь Смита никогда не качалась на его коленях и ни разу не услышала сказки из его уст. О подобных вещах всегда заботилась его жена Ирма; будучи весьма чуткой женщиной, Ирма давно поняла, что ее муж не принадлежит к тем мужчинам, которые ищут душевного комфорта. Харолд Смит вообще не верил в чувства.Всю свою жизнь он занимался поиском истины, а истина не имеет ничего общего с чувствами. Она не может быть доброй или злой счастливой или наводящей тоску. Она просто объективно существует.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72