— Я не доверяю ресторанным поварам. Они подают рыбу, названия которой не отыщешь даже в кулинарном справочнике.
— Назови хотя бы одну.
— Скрод. Я никогда не слыхал о такой рыбе, пока не приехал в эту холодную провинцию.
Римо нахмурил брови.
— Мне кажется, что скрод — это вроде маленькой трески.
— А я слышал, что это совершенно другая рыба.
— Ну хорошо, ты можешь заказать что-нибудь, кроме скрода. А скрод пойдет мне.
— Ты останешься дома и будешь есть утку, — упрямо повторил Чиун.
— В таком случае я сам отправлюсь на рынок и куплю себе рыбу.
— Тебе придется самому ее готовить. Я не позволю своей личной поварихе готовить для тебя.
— Я умею готовить.
— И будешь. А я сейчас должен уходить.
— Я иду с тобой. Не хочу ошиваться в этом пустом доме и постоянно натыкаться на эту старую боевую буйволицу, которую ты называешь экономкой. Она даже не желает сообщить мне свое имя!
— Я не могу тебе запретить, — бросил мастер Синанджу, выплывая за дверь и устремляясь вперед так быстро, что полы его кимоно широко дрожали и полоскались при каждом шаге сморщенных, похожих на стебли бамбука ног.
Римо шел рядом быстрым, но свободным шагом. Он был одет в свою привычную футболку и китайские штаны, потому что при этом не надо было утром думать, что надеть, а когда одежда становилась грязной, он просто ее выбрасывал и натягивал новую. Холодный воздух подхватывал выходящий из его рта углекислый газ и превращал его в белые струйки.
— Интересно, где может быть сейчас Фрейя? — попытался на ходу завязать разговор Римо.
— А мне интересно, где моя рыба. Мне обещали целое рыбное богатство.
— В море рыбы много.
— Именно так говорил Ким Бамбуковая Шляпа, — сплюнул Чиун.
— А кто этот Ким Бамбуковая Шляпа?
— Седьмой мастер Синанджу.
— Тот самый двоеженец?
— Нет, тот был восьмым.
Римо задумался.
— Ким — это у которого была бамбуковая нога?
— В нашем Доме не было ни единого мастера Синанджу с деревянной ногой, хотя Джи стал хромать под конец жизни.
— Запомнить порядок всех бывших мастеров Синанджу так же трудно, как пытаться пересчитать фантомов, — недовольно проворчал Римо.
Чиун удивленно вскинул бровь.
— Фантомов?
— Ну вот этот, Призрак-Который-Рождает-Фантомов. Персонаж из комикса, который передает свое имя и одежду от отца к сыну, как мы передаем свое боевое искусство. Про него сделали фильм примерно год назад.
Чиун выразил на лице отвращение.
— Стоило бы подать в суд на этих людей за кражу нашей интеллектуальной собственности.
— Так расскажи про этого Кима Бамбуковая Шляпа. Я так понимаю, что имя его пошло от шляпы, которую он носил.
Чиун покачал головой:
— Нет, от того, что он с ней делал. Бамбуковые шляпы были у многих мастеров Синанджу.
— Ладно...
— Я тебе уже рассказывал, что первые мастера занялись искусством асассинов, так как земля была скалистой, а море слишком холодным для рыболовства.
— Семьдесят миллиардов раз, — устало согласился Римо.
— Ты еще был ребенком в Синанджу, когда я рассказал тебе это впервые. Правда намного сложнее.
— Обычное свойство правды, — глубокомысленно заметил Римо.
— Ты много раз плавал в заливе Западной Кореи.
— Да, — подтвердил Римо, и перед его умственным взором мелькнула леденящая душу картина. Это был последний раз, когда он видел свою дочь. Он до сих помнил, как бежал по песчаному берегу залива, догоняя летящего пурпурного птеродактиля, уносящего в когтях его маленькую Фрейю. Правда, потом оказалось, что это иллюзия, созданная старым врагом. Фрейе тогда ничего не грозило. Теперь — другое дело.
— В заливе очень мелко, — продолжал Чиун.
— Да.
— Очень мелко на много ри от берега.
— Охотно верю.
— В такой воде можно спокойно пройти несколько ри, ни разу не погрузившись с головой.
— Именно поэтому субмарина останавливалась далеко от берега, а золото доставляли на плотах.
— Не напоминай мне о золоте, когда обсуждается более драгоценный товар, — прервал его Чиун, и в голосе старика была горечь.
— Что может быть драгоценнее золота?
— Рыба. Потому что без нее мы не можем жить.
— С золотом ты купишь любую рыбу, какую захочешь, — возразил Римо.
— Не у голодного. Голодному плевать на золото, ему бы хоть одну рыбу. Потому что золото нельзя съесть, можно лишь копить. Или тратить, если необходимо.
— Человек не может жить на одном только рисе и утках, — сказал Римо.
— Изначально мастера жили только на рисе и рыбе, — продолжал Чиун.
— Без уток?
— Утка была неизвестна в те древние времена. Простые корейцы не едят утятину.
Римо удивленно поднял брови:
— Я не этого знал.
— Теперь знаешь.
Чиун шел дальше в напряженном молчании.
Впереди появился какой-то сгорбленный вьетнамец. Увидев Чиуна, он спешно перешел на другую сторону улицы. Из этого Римо заключил, что мастер Синанджу снова стал терроризировать азиатское население города.
— В те времена почва еще не была истощена. Кое-какую еду можно было выращивать. И рыбы было много в мелкой воде возле деревни. Зимой рыбы было намного меньше, чем летом, но все же ее вполне хватало для нашей небольшой деревушки.
Холодный ветер принес с собой тяжелый запах близкого пляжа Уолластон во время отлива. Пахло мертвыми моллюсками и гниющими водорослями. Так вонял и берег Синанджу в те далекие времена.
А Чиун вел рассказ дальше.
— В те далекие времена, как и сейчас, сельчане любили блаженство праздности. Ловили рыбу лишь тогда, когда этого требовал желудок. Зимой они совсем ее не ловили — заходить в холодную воду не хотели, а рыба — она ведь умна — редко подходила близко к скалам, где мои предки бросали сети и переметы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77