«служитель из служителей монсеньора Бога». Император же у Вийона погибает, сжимая в кулаке позлащенный шар — символ высшей власти. И далее говорится, как суетно и тщетно дело короля, строящего церкви и монастыри. Мощь и благочестие — ни к чему: их уносит ветер.
А где апостолы святые
С распятьями из янтарей?
Тиары не спасли златые:
За ворот шитых стихарей
Унес их черт, как всех людей,
Как мытари, гниют в гробах,
По горло сыты жизнью сей, -
Развеют ветры смертный прах!
Где днесь величье Византии,
Где мантии ее царей?
Где все властители былые,
Строители монастырей,
Славнейшие из королей,
О ком поют во всех церквах?
Их нет, и не сыскать костей, -
Развеют ветры смертный прах! [187]
«Пляска смерти» Вийона — это все его «Завещание». Ее персонажи — люди из жизни Вийона, друзья и недруги под флером иронии.
Я знаю: бедных и богатых,
И дураков и мудрецов,
Красавцев, карликов горбатых,
Сеньоров щедрых и скупцов,
Шутов, попов, еретиков,
Дам знатных, служек из собора,
Гуляк и шлюх из кабаков, -
Всех смерть хватает без разбора! [188]
Равенство перед Судом — это компенсация праведников. Равенство перед смертью — реванш бедняков. Вийона утешает, что не только он умрет, но и другие тоже, в том числе и богачи. На этот раз он был уверен, что у него одна судьба с сильными мира сего.
Всех смерть хватает без разбора.
Это месть голодных животов. Она вырастет у Вийона в литанию, где он скажет, что слава тех или иных деяний развеется, как дым; это две баллады: «Баллада о дамах былых времен» и «Баллада о сеньорах былых времен». Смерть уничтожает заблуждения, питающие одну великую иллюзию.
Увы, без толку я речист:
Все исчезает, словно сон!
Мы все живем, дрожа как лист,
Но кто от смерти был спасен?
Никто! Взываю, удручен:
Где Ланселот? Куда ни глянь -
Тот умер, этот погребен…
Но где наш славный Шарлемань? [189]
Любовь к жизни — вот что мстит за бедняка, за его нищету. Лучше жить бедным, чем умереть богатым. Обращение к имени Жака Кёра говорит об этом реванше отверженного.
Что нам тягаться с Жаком Кёром!
Не лучше ль в хижине простой
Жить бедняком, чем быть сеньором
И гнить под мраморной плитой? [190]
Из своего путешествия на кладбище Невинноубиенных младенцев, где на стене часовни изображена «Пляска смерти», Вийон вынес один урок: жизнь и смерть — две сменяющие одна другую формы одной и той же реальности, которая является условием бытия. Смерть — или мертвый, об этом будут долго рассуждать, — увлекает живого, и две фигуры сменяют одна другую в течение долгой фарандолы, как и в «Завещании», где под конец появляется несчастный, умирающий поэт: его «я» просматривается сквозь вереницу других лиц, тех лиц, которым несуществующий дар поэта достаточен как атрибут их существования. Ростовщик из «Пляски» несет кошелек на шее, а ростовщики Вийона получают добрый совет, сопровождаемый игрой слов…
Пируэты, выделываемые поэтом, стоят упражнений акробатов. Гротеск, который мы у него находим, — не что иное, как человеческая приниженность.
Смерть в «Пляске» не порождает надежды, в иконографии XV века запечатлено не много случаев Воскресения. Смерть живет, а живой мертв. Движение живых к Смерти порождает иллюзию жизни. Ответ Вийона мы находим в «Балладе истин наизнанку»: нет ничего истинного в этом мире. Поэт, покорный судьбе, не славословит отчаяние, однако он оставляет «Балладе Судьбы» право высказать свою точку зрения:
Тебе ли на Судьбу роптать, Вийон [191].
Одной из «истин наизнанку» нет в балладе: она в «Большом завещании», и вот как поэт квалифицирует «развлечение», иначе говоря — забаву любовников: «Что плохо для души, то хорошо для тела». И Вийон так определил программу этого Малого эпикуреизма: «Всё, всё у девок и в тавернах!» Но в час сведения последних счетов с жизнью это кажется ему слишком дорогой расплатой.
Вам говорю, друзья, собратья,
Кто телом здрав, но хвор душой:
Тесны пеньковые объятья,
Бегите от судьбы такой!
Вам «Со святыми упокой»
Уже никто не пропоет,
Когда спознаетесь с петлей…
А смертный час ко всем придет [192].
Смысл специально затемнен благодаря двойственному пониманию. Что означает стих: «Passez-vous au mieux que pourrez!»? «Passez-vous» — это «пытайтесь жить». То есть пользуйтесь удовольствиями, а там видно будет? Или это совет не идти до конца: дорого обойдется?
Вийон достаточно насмотрелся на «Пляску смерти» на стене кладбища Невинноубиенных младенцев, так же как и на рай с его ангелами-музыкантами, и ад, «где будут кипеть в котлах проклятые», у монахов-целестинцев и в других местах. Все это уже выражено в «Мистерии» Арнуля Гребана. Вийон хоть и подхватывает на лету основную мысль, но выделяет ее особо. Когда он думает о вечном спасении, он взывает к Деве. Это традиционная религия, где заступники предстают перед Судом и где Святые дают каждому право и на молитвы, и на добродетели. Когда он думает о смерти, у него нет больше прибежища. В «Пляске смерти» нет ни Девы, ни святых. Бог был судьей, а Смерть — враг, и она заранее побеждает. Современник Вийона, автор «Пляски слепых» Пьер Мишо пишет не без вызова:
Я Смерть, врагиня всей природы,
Я подвожу черту всему [193].
Вийон взывает к смерти. В действительности же он обвиняет. Человек беспомощен перед косой.
О Смерть, как на душе темно!
Все отняла, — тебе все мало!
Теперь возлюбленной не стало,
И я погиб с ней заодно, -
Мне жить без жизни не дано.
Но чем она тебе мешала,
Смерть?
Имели сердце мы одно,
Но ты любимую украла,
И сердце биться перестало,
А без него мне все равно -
Смерть [194].

ГЛАВА XVIII. Оставите здесь бедного Вийона?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154