-- Я не столь уж невинен.
-- Ну давайте, глотните. Тут как раз на глоток и осталось.
Вам случается хоть изредка расслабиться, поразвлечься. Вы так
ужасно серьезны. Надо же и веселиться время от времени.
-- Видите ли, у меня очень много неприятностей.
-- Ради бога, да у кого же их нет. У всех свои
неприятности. Возьмите меня. У меня только что муж в ящик
сыграл. Что тут можно поделать. Приходится с этим мириться.
Ладно. Глен, тормози.
Останавливаемся на мосту. Под которым проходит поезд,
льется поток машин, и течет река Бронкс. Миссис Соурпюсс,
звякая бутылкой о край стакана, выливает последнюю каплю.
Остальное, должно быть, выдул сукин сын Глен. Дотянулся сквозь
сдвижное окошко и пару раз хлебанул. А теперь опять проезжается
по мне пакостным взглядом. Пока мы стоим. Запарковавшись
напротив станции. Из которой сквозь амбразуру доносится:
Нью-Йоркский Центральный. Южное направление. Снизу подлетают,
качаясь, крыши вагонов. Поезд мчит в Коннектикут. Возвращая
отцов к их маленьким семьям. Жалобно стонущим про все самое
лучшее. Что можно купить за деньги. Я пересек океан,
возвращаясь к этой глухой человечьей стене. И боюсь взглянуть
людям в глаза. Или высечь искру сочувствия из их замороженных
лиц. В ужасе перед кем-то, кто ткнет в меня пальцем и скажет,
виновен. Ибо думает. Что вся эта проклятая богом система до
краев налита дерьмом.
-- Вы же без пальто, Корнелиус. Замерзнете до смерти.
-- Там есть зал ожидания.
-- Так ведь метель.
-- Поезда ходят.
-- А посмотрите там, на холме симпатичная уютная
забегаловка. Пойдемте туда. Умираю, как хочется сандвича с
курицей. Позвоните оттуда мистеру Вайну. У вас же обед бывает.
-- Нет.
-- Да пойдемте. Должен, наверное, существовать профсоюз
похоронных служащих. Он вашего Вайна в тюрьму упечет, что это
такое, держать людей без обеденного перерыва.
-- Ну хорошо.
-- Глен, высади нас вон там, видишь, "Харчевня Рандеву".
Возьми себе чего-нибудь поесть и жди на стоянке.
Внутри тепло, за круглой стойкой бара позвякивает стекло.
Бар точно такой же, как и у прочих ворот кладбища. Чтобы
осиротевшим членам семьи было где упиваться своими печалями.
Органная музыка. Омывает клиентов. Медная подставка для ног.
Два окошка глядят в снегопад. Через боковую дверь вваливаются
еще посетители, из постоянных. Подружки невесты в розовых
платьях и темноволосая девушка со знакомым лицом, облаченная в
подвенечное платье. Устремляются к расположенным за баром
ресторанному и танцевальному залам. Куда и я сопровождаю миссис
Соурпюсс в ее резиновых ботиках. Сквозь неяркие огни,
вспыхивающие в темноте. Круглолицый официант склоняется,
забирая пустой стакан и опорожняя пепельницу. Зимний вечер. Мой
первый рабочий день в новом мире. Напротив, через скатерть,
светловолосая вдовушка в черном. Заказывает два многоэтажных
сандвича с курицей, бутылку пива, виски и содовую. Официант
кивает.
-- Договорились, ребята.
Миссис Соурпюсс встает. Кладет ладони на тело прямо под
грудью и плотно проводит ими по одежде вдоль живота. Набирает
полные легкие воздуха. Выпячивает грудь. Приподнимает брови.
Берет сумочку. И, трепеща ресницами, улыбается мне сверху вниз.
-- Извините меня, Корнелиус, я пойду напудрю нос.
На столе остается книжка в черном кожаном переплете.
Страницы с золотым обрезом, замочек в виде золотого сердечка.
Рядом с ней сложенная газета. Все это миссис Соурпюсс принесла
новостей. Заголовок. В Бронксе бешеная собака нападает на
человека. И еще один. Врач прыгнул навстречу смерти. Рядом
колонка некрологов.
Гарри З. Соурпюсс, 67 лет, выходец из Болгарии, швейный
патент которого революционизировал в нашей стране производство
женского платья, скончался в четверг от сердечного приступа.
Прежде чем основать всеамериканскую империю, сделавшую его
миллионером, он был полунищим бродячим точильщиком. Возвел в
центральной части города небоскреб Соурпюсс, крыша которого
воспроизводит очертания храма Александра Невского в Софии.
Мистер Соурпюсс был также известен как основатель значительного
числа фондов и пожертвователь средств для различных болгарских
программ. Погребальная церемония состоится в понедельник в 11
часов утра в "Погребальном доме Вайна". Останки будут
перенесены в Зеленый Дол. Покойный оставил вдову, до замужества
Фанни Джексон, и двух братьев, Шелдона и Исаака.
Кристиан раскрывает другую сложенную страницу. "Уолл-стрит
Джорнал". Заголовок на три колонки. "Битва в Совете директоров.
Жена основателя корпорации "Соурпюсс" судится с мужем".
Господи-иисусе, закрой сию же минуту. У всех свои неприятности.
Даже у богатых. С такими мягкими, материнской складки губами.
Как ей судиться. Такие умные, всепонимающие глаза. Широкое
лицо, зачесанные назад волосы, веснушчатая кожа под слоем
пудры. Должно быть, внутри у нее бушует темные гнев,
вырывающийся наружу, растопырив тигриные когти. Пока она не
получит то, что ей нужно. И снова не расплывется в улыбке.
Официант составляет на столик сандвичи и бутылки. Кристиан
сует ему пять долларов из собственных чаевых. Хватило бы на
покупку кое-какого белья. Пяти пар новых носков. Трусы почти
истлели в паху. И на одном из носков, которые нынче на мне, две
дыры -- на пальцах и пятке. Сегодня утром в похоронной конторе
нарочно передвигался шаркающей походкой, чтобы крохотное солнце
плоти не проглянуло из-под штанины.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21