Сдувает немного
воображаемой пыли и вручает его Кристиану. Уже провожая его под
локоток до двери.
-- Пойдемте, я вас представлю мисс Мускус.
По канареечному ковру пересекаем тускло освещенный холл.
Вот где я буду стоять завтра утром. С тупо ноющей болью, уже
ощущаемой мною в заднице. Мне и теперь уже кажется, что я
провел здесь целую жизнь. Мимо проходят двое мужчин в черных
пальто и шляпах и холеная стройная блондинка в мехах. Вайн
мягко кивает. Губы его произносят слова, которых никто не
способен расслышать. Это, надо полагать, сочувственный шепот.
Темные дверные проемы, зашторенные двери, ведущие в зеленое
мерцание прощальных покоев. Мисс Мускус в темно-коричневом
платье. Поднимается из-за стола. В крохотном кабинетике.
Высокий зеленый конторский шкаф с двумя серебряными кубками
наверху. Колонны с каннелюрами, подпирающие марширующую
барабанщицу.
-- Мисс Мускус, мистер Кристиан будет работать у нас.
-- Я очень рада.
-- Он обладает нужными качествами.
-- Я в этом уверена. Сказать не могу, до чего я рада.
Рукопожатия. Кристиан склоняется к светловолосой мисс
Мускус. Длинные хрупкие пальцы. И мягкая влажная ладонь.
Золотой браслет спадает на запястье, когда она отнимает руку. И
синяя вена вздувается вдоль костяшек. Лицо, покрытое ровным
загаром. Говорит "до свидания" с улыбкой, в которой чувствуется
дух товарищества. Поблескивают зубы. И груди цветут под
коричневой тканью.
Вайн ведет Кристиана под руку. Мимо готически заостренных
дверей часовни. Внутри которой в стоящей на алтаре синего
стекла дарохранительнице с золотым верхом горят четыре свечи.
Вот и еще один цвет получил свой шанс. Под круглым сводом две
коленопреклоненных фигуры. Похожие на маленьких детей. Поникшие
головы, согбенные хрупкие плечи. Сердце мое колотится. Пока мы
продвигаемся в том направлении. Туда, к той самой двери.
-- А теперь сюда, Корнелиус, вас не смущает, что я назвал
вас Корнелиусом.
-- Нет.
Узенькая прихожая. Здесь холоднее. Наставление пожарного
департамента на стене. Топор с красной ручкой в стальных
зажимах. За стеклянной дверцей здоровенное медное рыло
брезентового рукава, намотанного на медное колесо. Что может
загореться в такой холодрыге. Дверь растворяется. Не могу
отвести глаз. Некуда глядеть, разве что на потолок с двумя
большими квадратами световых люков. Холодный серый свет на двух
фигурах в белых халатах и масках. Каждая склонилась над еще
более хладным телом. Головы покойников откинуты на столы из
нержавеющей стали. Еще двое под зелеными простынями. Тележки с
трубками, рулонами ваты, бутылками. И запах в воздухе. Который
въедается в легкие. Чтобы уж больше их не покинуть. Скрючивая
пальцы на ступнях. Как же я теперь выйду отсюда. Унизительно,
когда тебя так растягивают. Протыкая ноздри иголкой с ниткой.
Вкатывая целые колбы жидкости в руку. Которой ты не можешь
поднять, чтобы дать насильнику в рыло. Хватит.
Вайн резко оборачивается, ловя покачнувшегося и нырнувшего
головою вперед Кристиана. С губ его с шумом срывается воздух.
Похоронщики бегут, огибая столы. Один подхватывает Кристиана за
спину, другой за ноги. Вайн держит голову и плечи. Втроем
укладывают его на бальзамировочный стол. Распускают галстук.
Расстегивают рубашку. Отчего отлетает еще одна пуговица.
Катится по красным плиткам пола. И замирает. Пара дырочек в
перламутре -- хоть для глаз, хоть для нитки. Пришейте ее
обратно, пожалуйста.
Покуда
Не наступила
Фатальная
Трупность
Вкупе с финальным
Окоченением.
5
Утро понедельника белым-бело от снега. Повалившего ночью.
Шум машин невнятно доносится с дальнего конца улицы, оттуда,
где она пересекается с авеню. Просыпаюсь и вижу сосульки на
оконной фрамуге. Первый рабочий день, а я уже опоздал на час. В
этом доме и унцией тепла не разживешься.
Кристиан влезает в темный твидовый костюм. Чуть увлажняет
волосы. Сдержанно мочится в умывальник. Веющий мочою парок
ударяет в ноздри. Снаружи еще падают хлопья. Мужчина в куртке
из грубой шотландки, в кожаной шапочке и черных меховых
наушниках разгребает лопатой снег. К железной оградке привязан
полицейский пес. Сейчас пойду глядеть смерти в лицо. День за
днем.
Глухие звуки, указывающие на приближение мусорщиков. По
радио сообщают температуру, двадцать два градуса. Напротив
через улицу на окне открываются ставни. В воскресенье я
наблюдал, как эта девушка раздевалась. На ней красное кимоно.
Берет бутылку с молоком. Сняла с себя все до белья, а закончив
расчесывать волосы, погасила свет. Никого не волнует, что ты не
досмотрел представления до конца.
Кристиан пересекает темный холл, направляясь в ванную
комнату. Чтобы снова узреть этот цвет. Подобный волне тошноты.
В зеленом море печали. Вонь формалина. Все еще чувствую
слабость. Всякий раз, как вспомню о том холодном дне. Позже
Вайн налил мне стакан бренди из обнаружившейся в
бальзамировочной бутылки. Я поспешил убраться на улицу. Мисс
Мускус одарила меня еще одним влажным рукопожатием, надолго
приставшим к ладони. Поехал подземкой на юг. И стоял, поджидая
парома. На крайней оконечности города. Терзаясь желанием
увидеть небо и глотнуть воздуха. Которого в этом сортире днем с
огнем не сыскать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21