Если не ваших рук дело – значит, чистый висяк. Такой же, как в случае с Мак-Грегором.
Глеб покачал головой.
– С бароном обстоит иначе.
– Дай-то бог. Но завтра, Глеб Михайлович, в три часа нам с вами придется…
– Не завтра, а послезавтра, Борис Викторович. Завтра у меня уроки, послезавтра – выходной, и я к вашим услугам.
Генерал по кличке Оксфорд нахмурился.
– Простите, Глеб Михайлович, я не могу приноравливаться к вашему учебному графику.
Глеб жестко произнес:
– Не глупите, Борис Викторович. Приноравливаетесь не вы, а майор Луганский. И не к моему графику, а к вашему. Ведь именно вам удобней допросить меня не в среду, а в четверг.
– То есть вы хотите, чтобы я настоял…
– Да. Изобретите предлог: оно окупится.
– Интересно, чем?
– Тем, что Луганский из опасного интригана превратится в преданного вам пса.
Выдержав паузу, генерал усмехнулся.
– Не велик подарок Но как вам это удастся?
– Вам, а не мне. Первый шаг мы вчера сделали, расшатав его представления об интеллигентном шефе.
– Глеб Михайлович, довольно вилять. Каков наш следующий шаг?
Глеб взглянул на часы.
– Мне еще урок закончить надо. Буду предельно краток, прошу не перебивать. Сценарий примерно следующий… – Глеб уложился в две с половиной минуты. – Думаю, вы справитесь, Борис Викторович. Ну, я побежал.
Генерал смотрел на него, как на слабоумного.
– Вы меня разыгрываете, Глеб Михайлович?
Глеб покачал головой.
– Никогда бы себе такого не позволил. Борис Викторович, мы ведь не плохо друг друга знаем, не так ли?
Плащ на генерале вдруг запахнулся, и пуговицы застегнулись сами собой. Ошарашенный генерал оторвался от пола, проплыл по воздуху и опустился на ноги за порогом туалета. В школьном коридоре было пусто.
Глеб также вышел из туалета, прикрыв дверь.
– В четверг ровно в три буду на Лубянке, – пообещал он. – И никаких розыгрышей, всё по-честному.
Покинув онемевшего генерала, он зашагал в 9-й «А», проверять перевод текста на странице 42. У пятерых желающих и стольких же нежелающих.


4

Станция метро «Аэропорт» пустынной не была, но и народом не кишела. Хватало место для прогулки и обзора. Куроедов с Луганским прохаживались по платформе взад-вперед. На обоих были модные плащи, костюмы и галстуки. Благоухали оба дорогими парфюмами и в метрополитене выглядели, точно павлины, залетевшие в курятник.
– Зачем было тащиться сюда? – проканючил Куроедов. – Могли на «Пушкинской» встретиться.
Луганский пригладил усики.
– На «Пушкинской» мы уже встречались.
– Партизан! – хмыкнул Куроедов. – Скоро гримироваться начнешь!
Луганский с досадой на него покосился.
– Володь, зачем звал? Время дорого.
– Ах, извините, Юрий Васильевич! Как деньги получать – так нет проблем. А как поговорить с другом… Ладно шучу! – Куроедов похлопал майора по спине. – Просто не терпится узнать, как вчера прошла операция с учителем. Дождаться тебя не смог: дела возникли. Надеюсь, нетерпение мое тебе понятно.
Дойдя до конца платформы, они развернулись и двинулись обратно. Шагах в пяти от них ковылял мужичок с ноготок, одетый в обноски. Под кепчонкой мужичка пряталось азиатское лицо с шрамом над бровью. Никто из пассажиров не обращал внимания на невзрачную фигурку. Луганский проговорил:
– Твое нетерпение – зуд в заднице. Вот оно у меня где! – Он зафиксировал ладонь над своей идеальной прической. – А что касается денег твоих и дел…
– Юрик! – Куроедов ухватил приятеля за локоть. – Ведь я пошутил! Не думал, что ты возьмешь в голову.
Луганский высвободил руку.
– Что касается твоих дел – не так они и блестящи. Невзирая на устранение конкурента Лепко, твой торговый оборот снизился. Если не считать, разумеется…
– Эй! Ты взялся меня контролировать?!
– Если не считать реализации «бульона», которым ты увлекся вне всякой меры.
Остановившись, Куроедов тряхнул длинными волосами.
– Юрий Васильевич, – прошипел он, – не желаете ли сунуть нос в мою прямую кишку?! Сотруднику ФСБ это не возбраняется?!
Луганский и бровью не повел, лишь подтолкнул приятеля: не прерывай, мол, движения.
– Не собираюсь тебя воспитывать, Володь. Но хочу, чтобы ты уразумел: Ньюгарты должны заниматься разработкой универсального красителя. А «бульон» – это так, между делом. Здесь и мои деньги заряжены, Владимир Сергеевич. Прошу не забывать.
До конца платформы дошли молча, вновь развернулись и двинулись обратно. Ямото Кае, точно тень, следовал за ними, ни разу не попавшись им на глаза. Кругом толклись люди, прибывали и уходили поезда, а маленький японец в шутовском наряде не понимал по-русски. Однако фамилию Ньюгарт он расслышал отчетливо, и это вознаградило его за труды.
После угрюмого молчания Куроедов проворчал:
– Ты обещал, что МУР от меня отлипнет.
Луганский раздвинул в улыбке усики.
– Разве не отлип?
– Утром Сычиха в офис вломилась с напарником. На уши всех поставили.
– Что-нибудь нашли?
– Ни черта. Только нервы потрепали.
– Работа у них такая, Володь, ничего другого они не умеют.
– Ты, прямо как Гаврилыч, заладил: «Работа у них такая». – Куроедов откинул со лба прядь. – Зачем я бабки в МУР передавал?
Луганский придержал приятеля и посмотрел в упор.
– Сычиха денег не брала, не питай иллюзий. Подмазано верхнее начальство. Улавливаешь разницу или объяснить?
– Не надо. Понял.
– Понял, так не дергайся. Пусть баба пошумит: тебе это на руку. Все увидят ее облом.
Куроедов заулыбался. Настроение его легко менялось в обе стороны.
– О'кей, Юрик Извини за суетность.
Они возобновили движение.
– Извиню, – ответил Луганский, – если насядешь на Ньюгартов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103