– Вот и хорошо. Я, пожалуй, неплохо наживусь, сдавая твою комнату.– Валяй!– Отнеси сундук бунджи-ламы, а я подам чай.– Сделав это, я получу наконец прямые ответы на свои вопросы?– Да.– Заметано!Римо взялся за сундук двумя руками, и тот, неожиданно оказавшись очень легким, почти невесомым, взлетел чуть ли не до потолка. Уильямс покрепче ухватил свою ношу.– Римо, смотри, не рассерди бунджи-ламу.– Извини.Римо двинулся вверх по лестнице. Чиун последовал за ним, неся серебряный поднос с фарфоровыми чашками и медным чайником с кипятком.– А где же бунджи-лама? Кула сказал, что он с вами.– Был с нами. Теперь с тобой.– Как это?– Он в сундуке, который ты несешь. Смотри не урони, а то гнев его обрушится на тебя, словно град черных камней.– Бунджи-лама в самом деле в сундуке? – уточнил Римо.– Да. Старый бунджи-лама.– Должно быть, он и впрямь очень стар, если от него так смердит, – заключил Римо, достигнув верхней площадки.Затем он поставил сундук посреди комнаты для медитации. Бритый с безмятежностью довольной лягушки все так же сидел на полу. Кула раскладывал циновки вокруг сундука. Чиун поставил поднос на пол, скрестив ноги, уселся на свою циновку и сразу же стал разливать чай.– Бунджи-лама и в самом деле здесь? – указав на сундук, спросил у монгола Римо.– Старый бунджи-лама, – уточнил Кула.– Наверное, летел самым дешевым классом. В целях экономии, – добавил Уильямс, постучав по крышке. – Пора поудобнее вытянуть ноги, приятель.– Еще не пора, – вмешался мастер Синанджу. – Сначала надо заключить сделку.Он уже разлил всем чай, и Римо выбрал себе местечко подальше от гостей Чиуна, которые отличались столь своеобразным запахом.Кула жадным глотком осушил свою чашку и протянул пустую посуду мастеру Синанджу. Тот услужливо наполнил ее вновь.Бритый азиат, взяв чашку, заглянул внутрь и спросил:– Якового масла у вас нет?Мастер Синанджу укоряюще воззрился на своего ученика.– Римо, неужели сегодня утром ты забыл сбить яковое масло?– Запамятовал, ах я бестолочь!– Извините, белые люди порой бывают такими беспомощными! Святой жрец, придется вам обойтись без якового масла.– Очень хороший чай, – похвалил Кула, в третий раз протягивая свою чашку.После того как все чашки были вновь наполнены, Римо шепнул Чиуну:– Зачем ему яковое масло?– Святой жрец Лобсанг Дром – тибетец. А тибетцы всегда кладут в чай яковое масло, – объяснил Чиун.– Наверное, поэтому от него так сильно разит.– У тибетцев масса обычаев, которые показались бы тебе странными. Регулярное купание не входит в их число.– Не знаю, что сильнее воняет – он или сундук, видимо, долго простоявший в каком-нибудь заплесневелом погребе.– Так оно и было. Сундук стоял в погребе еще до твоего рождения.Какое-то время четверо молча пили чай.Наконец тибетец изрек:– Я святой жрец Лобсанг Дром Ринпоче. Ринпоче значит «драгоценный». Я ищу Луч Света, который непременно должен просиять. Как тебя зовут? – спросил он Уильямса.– Римо.– Ри-мо?– Да.– Странное имя.– Моя фамилия Буттафуоко.– Бутт-а-фу...Римо кивнул и с невозмутимым видом произнес:– Это означает: «Врет и делает все через задницу».Лобсанг Дром мрачно кивнул:– Достойное имя.– Для белого человека, – присовокупил Чиун.– Для белого имя просто идеальное, – проревел Кула.Все, кроме Римо, рассмеялись и выпили за его столь замечательное имя.Уильямс подождал, пока веселье поутихнет, и спросил:– Так в честь чего мы собрались?– В честь бунджи-ламы, – ответил Чиун, соединяя руки в расшитых рукавах кимоно.– Он исчез, – продолжил Кула.– Я думал, он в сундуке, – удивился Римо.– Там находится старый бунджи-лама, – пояснил Кула, – а мы ищем нового.– Раз вы ищете нового бунджи-ламу, зачем вы таскаете с собой старого?Присутствующие поглядели на Римо с таким видом, будто он спросил, почему они каждый раз делают вдох после выдоха.– Монахини, мои воспитательницы, нередко говаривали: глупых вопросов не бывает, – как ни в чем не бывало добавил Уильямс.– Монахини тоже были белыми? – поинтересовался Кула.– Да.– Наверное, буддистками? – спросил Лобсанг Дром.– Христианами, – отозвался на его вопрос Чиун.Кула и святой жрец глаза раскрыли от изумления.– Я почти выбил из него христианство, – поспешил сгладить впечатление Чиун. – Чуть ли не целиком. Но кое-что сохранилось. – Учитель пожал плечами.– Конечно, он же белый, – заметил Кула.– Да, белый, и тут уж ничего не поделаешь, – добавил Лобсанг Дром.Все сошлись на том, что Римо и в самом деле ничего не может поделать с тем, что он белый; однако со временем, если мастер Синанджу продолжит его обучение, он, возможно, сумеет выбить из него остатки христианства.Уильямс тяжело вздохнул. Взгляд его вновь и вновь возвращался к сундуку.– Я все еще жду ответа на свой вопрос.Но он так и не дождался.Вместо этого Лобсанг сказал:– О великий, чьи руки подобны мечам, мы проделали столь большое расстояние, чтобы заручиться твоей помощью.– Я ничем не могу вам помочь, – печально проронил Чиун.Кулу передернуло, Лобсанг Дром разом обмяк.– Ибо я служу Смиту – белому императору Америки, – пояснил Чин, высовывая из рукава похожую на когтистую лапу руку. В полумраке ногти его сверкали, словно ножи из слоновой кости.– Страной управляет простой кузнец Игра слов: Смит по-английски «кузнец».

? – изумился Лобсанг Дром.– А почему бы и нет? – вмешался в разговор Кула. – Чингисхана звали также Темучином, «обработчиком металлов», когда же он вырос, то стал основателем великой империи.– Империи грабителей и убийц, – высказался Римо.– Кто смеет утверждать подобную ложь? – возмутился Кула.– Книги по истории.– Христианские книги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81