– До сих пор у меня была такая удивительная карма. Но, похоже, она изменилась к худшему. – Артистка закрыла глаза и стала опять выравнивать чакры. Как только они выровняются, все встанет на свои места.Но чакры упорно не выравнивались, а утро тем временем уже истекало, превращаясь в день.– Я думаю, – произнесла она, вновь усаживаясь на постели, – что мне пора прибегнуть к старому, испытанному приему: побывать в одной из своих прежних жизней.Скуирелли поползла по своей большой, в форме сердца, кровати и взяла с ночного столика парочку серебряных палочек для еды. С их помощью она достала из отделанного бирюзой ларца небольшое количество какого-то коричневатого вещества, положила его в медную чашечку украшенной серебряной сканью хукки Хукка – трубка для курения.

, лежавшей на столике. Ловко орудуя серебряными палочками, измельчила вещество, и Зиппо принесла ей уголек.В трубке постепенно забурлило, и Скуирелли Чикейн взяла янтарный мундштук в рот. Глубоко вдохнула, задержала дыхание и выдохнула с хорошо усвоенной томностью.Очень приятное ощущение. Просто чудесное. Она сделала еще вдох, скользнула под розовое атласное одеяло и с удовольствием стала затягиваться. Прекрасный бханг Бханг – одурманивающее зелье (инд.).

, просто превосходный. Все ее существо наполнилось блаженством.Окутанная облачком дыма, Скуирелли воображала себе, что находится очень далеко от своего сонного городка в Виргинии.Бханг воскрешал самые драгоценные воспоминания. Даже не верилось, что прошло столько лет.– Шестьдесят лет, – пробормотала она. – Шестьдесят лет!Двести сорок сезонов. Сорок три фильма. Двадцать восемь пьес и мюзиклов. Шесть автобиографий и одна книга, посвященная самораскрытию. Тридцать две прожитые жизни. Правда, одна телевизионная комедия кончилась провалом, но что поделаешь, всякое бывает. Тем более что надо все время зарабатывать себе на хлеб.Все эти шестьдесят лет она жила полной жизнью. Очень много путешествовала. И где бы ни появлялась, ее повсюду встречали с радостью. Правда, перуанские власти выставили ее из страны за то, что она утверждала, будто пирамиды инков построили горшечники. Кое-где у нее случались неприятности с таможенниками из-за небольшого количества галлюциногенов. Но всем своим существом она ощущала, что лучшее еще впереди. В конце-то концов она ведь Телец!Достаточно расслабившись и примирившись с миром, Скуирелли отложила трубку и попыталась встать.Едва оторвав голову от подушки, она услышала какой-то хруст в поясничном отделе позвоночника. Пришлось лечь.– Что с моим позвоночником? – удивленно пробормотала женщина.Она решила попробовать еще раз, но с большим трудом только чуть-чуть приподнялась.– Имельда, принеси целебные кристаллы. Быстро!Ее верная служанка-филиппинка обработала кристаллами шишковатую спину актрисы, однако это не помогло.– Я вызову доктора, мисс Скуирелли.– Зачем? Доктора такие старомодные.– Но вы же не можете встать с кровати.– Пройдет. Возможно, я просто простудилась. Закрой все окна и хорошенько растопи камин. Главное – разогреть мои мудрые старые косточки.– Думаю, это не помешает, – откликнулась Имельда, прикрывая хозяйку одеялом.– Надеюсь.– Тепло очень полезно при артрите.– Артрите?– У моей бедной матери было то же самое, что и у вас, мисс Скуирелли. Прохладным сырым утром она не могла даже повернуться.– Артрит! Не может быть. Ведь я строго соблюдаю диету, делаю упражнения как йог. И кроме того, ведь я Телец.– Вы уже не молодая женщина.И служанка отправилась за углем, чтобы растопить камин.Скуирелли Чикейн лежала на своих розовых атласных простынях. На фоне розовой атласной наволочки ярко горела копна ее рыжих волос. Своими голубыми глазами она обеспокоенно смотрела в розовый потолок.– Мне шестьдесят, и я рассыпаюсь на части, – простонала женщина. – Почему это происходит со мной? И почему сейчас? Глава 8 Лобсанг Дром и монгол Кула выжидательно уставились на Римо Уильямса.– Где живет бунджи-лама, Белый Тигр? – спросил Кула.– А я тут при чем? – пожал плечами Римо.– Страна-то твоя, – пояснил Кула. – Ты что, не знаешь своих соседей?– Мы только что объехали всю эту долбаную страну.– Надо обратиться к оракулу, – провозгласил Чиун.Все четверо осмотрелись. Здесь, в аэропорту, в нескольких местах были установлены видеомониторы.– Какого спросим оракула? – осведомился Лобсанг. – Их тут много.– Каждый из нас задаст один и тот же вопрос, кому-нибудь да улыбнется удача, – высказал свое мнение мастер Синанджу.Кула и Лобсанг, привлекая к себе насмешливые взгляды, застыли рядом с мониторами.– Римо, быстрее, – заторопил Чиун. – Надо срочно выяснить, где живет Скуирелли Чикейн. Или я останусь без монгольского золота.– А ты не мог подумать об этом заранее, перед отлетом?– Путешествие не путешествие, если не сопровождается неожиданностями.– Поспешишь – людей насмешишь, – хмыкнул Римо. – Надо позвонить Смиту. В его компьютерах масса бесполезных сведений.– Только не Смиту.– Почему?– Если спросить у него адрес Скуирелли Чикейн, он сразу же потребует объяснений. И тут же догадается, что я калымлю.Ученик тяжело вздохнул.– Не «калымлю», а подрабатываю. Впрочем, делай, как знаешь.Чиун тотчас хлопнул в ладоши.– Римо было откровение, – объявил он. – Нам следует поступить так, как он скажет.Тибетец и монгол, прищурив глаза, подозрительно уставились на Белого Тигра.– Думаю, для начала нам надо взять напрокат автомобиль, – предложил он.Кула с Лобсангом нехотя последовали за мастерами Синанджу к стойке прокатного агентства. Увидев, что всеми делами за стойкой заправляет женщина, монгол вдруг попросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81