Гдляна, с передачей всех материалов в распоряжение комиссии; что уголовное дело бывшего заведующего сектором Отдела организационно-партийной работы ЦК КПСС, бывшего второго секретаря ЦК Компартии Молдавии В. Смирнова было прекращено Прокуратурой СССР без достаточных на то оснований и должно быть возобновлено; что надзор за делом о коррупции в Узбекистане и Москве, которым занималась группа Т. Гдляна, должен осуществлять независимый юрист под контролем Съезда народных депутатов СССР.
Однако Прокуратура СССР никак на это не отреагировала. Не дали результата и наши неоднократные повторные обращения. Ни по одному нашему запросу решение не принято, а расследование дела по группе Т. Х. Гдляна продолжается. Видимо, руководство Прокуратуры СССР до сих пор всерьёз не воспринимает мнение комиссии, до сих пор не признаёт высшей власти Съезда народных депутатов в стране».
В примечании газета сообщила, что редакция обратилась к заместителю Генерального прокурора СССР Кравцеву с просьбой объяснить причины, по которым должностные лица из Прокуратуры СССР препятствуют нормальной работе комиссии Съезда, однако тот отказался комментировать этот факт, сославшись на конфиденциальность информации и на то, что «в этом должна разобраться сама комиссия».
То, что старательно скрывалось от общественности Горбачёвым с Лукьяновым, выплеснулось со страниц самого читаемого издания. Позднее, помимо Сорокина, в средствах массовой информации выступили и другие члены комиссии. Они рассказывали об усилении конфронтации с руководством Прокуратуры СССР, о противодействии нормальной работе комиссии, приводили конкретные факты.
Генеральный прокурор в панике забегал по кабинетам на Старой площади, в Кремле, на Лубянке – к Горбачёву, Лукьянову, Крючкову… Все дружно кивали головами, подзуживали. 20 сентября 1989 года на Пленуме ЦК КПСС, где отмывали от ржавчины коррупции Лигачёва и Смирнова, Сухарев с пафосом врал товарищам по партии: «…В связи с многочисленными сигналами о нарушении законности в следственной группе, возглавляемой Гдляном, возбуждено и расследуется уголовное дело… Должно быть всем ясно, что глубоко разобраться в тонкостях одного следствия и допущенных нарушениях возможно лишь следственным путём при строгом соблюдении процессуальных норм. Уже установлены вопиющие факты произвола… В этой связи вызывают недоумение советы, даже требования к руководству прокуратуры приостановить или вовсе прекратить ведущееся расследование нарушений, допущенных в следственной группе Гдляна. Мы не видим ни фактических оснований, ни указаний закона, которые позволили бы пойти на этот непонятный шаг. Напротив, люди требуют скорейшего установления истины и справедливости, обнародования всех материалов и решений, которые будут приняты органами правосудия…» О том, что подобные требования исходят от комиссии Съезда народных депутатов СССР, коммунист Сухарев застенчиво умолчал. Пусть люди думают, что этого добиваются некие деструктивные силы, которые, как любил говорить Михаил Сергеевич, всё время чего-нибудь подбрасывали.
Прокуратура между тем упорствовала, на своём стояла и комиссия. Тогда на её заседаниях всё чаще стали появляться Евгений Примаков, Рафик Нишанов и другие руководители Верховного Совета. Бдел и Лукьянов. Где строгостью, где лаской, посулами опытный аппаратчик стал постепенно менять обстановку в комиссии. Начали делать карьеру Голик, Ярин, Струков, Лубенченко. Их включали в делегации, выезжающие за границу, обеспечивали всякими привилегиями.
Не оставлял комиссию без внимания и сам Михаил Сергеевич. Одна из таких встреч состоялась 10 октября 1989 года. Депутаты напомнили Горбачёву, что не возобновлено дело Смирнова, не прекращено и даже не приостановлено «дело следователей», что ЦК КПСС и Прокуратура СССР не выдают документов для работы, высказали недовольство тем, что дело Лигачёва рассматривалось не в комиссии, а на Пленуме ЦК. Что же поведал им в ответ Михаил Сергеевич? Развесив уши, депутаты слушали пространные рассуждения о том, что будет оказана помощь и поддержка, что надо работать дружно и консолидироваться, тщательно во всём разобраться, находить общий язык.
А вот по поводу митингов, выступлений прессы и Ленинградского телевидения, которые нагнетают страсти и опять, ну что ты будешь делать, – «подбрасывают», Горбачёв высказывался более конкретно, аккуратно и ненавязчиво направляя депутатов на путь истины. Вот небольшой отрывок из стенограммы этой встречи:
«Горбачёв (обращаясь к Сорокину): Это вы давали информацию в «Аргументы и факты»?
Сорокин: Да, пришлось дать. Вот уже полтора месяца материалов нет, и до сих пор не дают.
Горбачёв: А зачем вы торопитесь тоже. Не надо суетиться. Вы сохраняйте объективность, а то вы нас втянете в очередную ошибку. Нам очень важно это дело. Если я слышу, что опять, понимаете, на межрегиональной группе кто-то выступает и говорит, что в Политбюро сидит мафия, и раздаются аплодисменты, то я задаю себе вопрос: на 90 процентов сидят коммунисты и аплодируют! Это что, вообще, за сборище, как можно бросаться такими вещами. Что это такое? Это же не ответственные люди, так сказать, это же разгул какой-то. Надо солидно, спокойно, основательно надо делать.
Адылов: Разрешите, Михаил Сергеевич. Я думаю, что сегодня, сейчас мы уходим от главного вопроса. На сегодняшний день он главный.
Горбачёв: Какого?
Адылов: Вот уже на двух заседаниях комиссии стоит вопрос о том, что наш председатель не соответствует тем требованиям, которым должен соответствовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125