Я тогда упал в ручей и ужасно вел себя с тобой. Тогда я не поверил твоим словам. Мне казалось, что я стану слабым, если буду нуждаться в ком-то. Лишь теперь понял, что жестоко ошибался. Катриона, нуждаясь в ком-то, я стану сильнее. Да, мне нужен один человек, дорогая моя, и этот человек — ты. Мне следовало понять это в день нашей встречи, когда ты позволила первому лучу света проникнуть в мрачную тьму моей слепоты. Ты была единственной, кто не обращался со мной так, словно я инвалид или урод. Ты стала моими глазами, когда я не мог видеть, ты была моим сердцем, когда я чего-то не понимал. А теперь… теперь ты носишь ребенка — нашего ребенка, твоего и моего.
Но как только ты могла подумать, что я так плохо отношусь к тебе? Ты считаешь, что я просто забочусь о тебе? Но этими словами не описать тех чувств, которые я испытываю, Катриона, — горячо продолжал герцог. — Так что я скажу о моих чувствах теми словами, которые ты поймешь, которые ты уже однажды говорила мне, но я был так глуп и упрям, что даже не удосужился понять тебя как следует. Tha Gaol Agam Ort. Я люблю тебя. Я люблю женщину, столкнувшую меня в ручей, Катриона Макбрайан. И докажу это тебе, даже если на это уйдет остаток моей жизни.
Катриона тряхнула головой, не понимая, где она — во сне или наяву. Лишь почувствовав, как Роберт привлекает ее к себе и впивается в губы горячим поцелуем, девушка поняла, что не спит. И ответила на поцелуй со всей любовью, со всей страстью, что пылала в ее душе.
— Я хочу тебя прямо сейчас, Катриона, — прошептал герцог, осыпая ее поцелуями.
— Но… твое плечо, — нерешительно вымолвила она, моля про себя Господа, чтобы Роберт не останавливался.
— Ты можешь заниматься любовью, Катриона. Ты сама можешь все сделать сегодня ночью.
Девушка кивнула, задев носом его губы.
— Только покажи мне, как это делать, Роберт.
Поднявшись с пола, Катриона медленно сняла с себя ночную рубашку. Та с шелестом упала к ее ногам. Роберт не сводил с нее глаз — сколько раз он представлял себе, как это будет, как он обнимет ее обнаженное тело.
— Иди сюда, Катриона, — хрипло проговорил он. Взяв девушку за руку, Роберт усадил ее рядом с собой.
Он стал целовать ее губы, шею, ласкать по очереди нежные груди. Катриона ощущала, как в теле разгорается пламя. Все чувства ее обострились, от каждого его прикосновения она вздрагивала, томясь по более смелым ласкам.
Почувствовав, что девушка уже на грани, Роберт осторожно усадил ее на себя, проскользнув восставшей плотью в нежное лоно. Катриона стала ритмично приподниматься и опускаться, а пальцы Роберта продолжали умело ласкать ее тело. Движения Катрионы становились все быстрее, она откинулась назад, моля герцога о пощаде, и когда, казалось, ей не вытерпеть больше сладкой пытки, Роберт в последний раз резким толчком вошел в нее, проникнув в самую глубь разгоряченной плоти. Их страсть одновременно достигла апогея. У Катрионы пронеслось в голове, что она в жизни не испытывала такого блаженства. Это было ощущение полного счастья.
Воскресное утро занималось ясным и солнечным, легкий ветерок весело шелестел в зеленой листве деревьев. Завтрак подали в саду, для чего лакеям пришлось вынести из гостиной большой дубовый стол и небольшой столик, за которым семья обычно обедала, когда в доме не было гостей.
Подносам с яствами не было числа. Повару-французу пришлось встать задолго до рассвета, чтобы приготовить все деликатесы, которыми Толли решил попотчевать приглашенных. Надо сказать, Шелдрейк не поскупился.
Вестфальская ветчина, французский омлет, всевозможные сорта рыбы, подаваемой под разнообразными соусами; на фруктовых вазах даже желтели ямайские бананы.
Несмотря на любопытство, Катриона так и не смогла заставить себя проглотить хотя бы кусочек языка королевского оленя, которого так старательно нахваливал сидящий напротив молодой лорд. Ее вообще почему-то тошнило. Впрочем, Катриона заметила, что если не смотреть на тарелки с едой, то становится лучше, поэтому, опустив глаза, она прихлебывала чай, заедая его пресным сухариком.
— Как чувствует себя герцог, мисс Данстрон? — раздался у девушки за спиной чей-то голос.
Это леди Шелдрейк, мать Толли, неслышно подошла сзади к Катрионе. В руках она держала тарелку с копченой фаршированной рыбой, все это было щедро полито соусом, от которого исходил сильный фруктовый аромат.
Когда Катриона обернулась к леди Шелдрейк, ее нос как раз оказался на уровне тарелки с угощением, почувствовав приступ тошноты, девушка быстро отвернулась и глубоко вздохнула, чтобы справиться с отвратительным ощущением и резким головокружением.
— Я еще не видела его этим утром, миледи, но надеюсь, сегодня ему все же станет лучше, — справившись с собой, ответила Катриона.
И вдруг буквально через несколько мгновений, к ее великому удивлению, в дверях показался герцог Девонбрук собственной персоной. Его левая рука покоилась на перевязи и» белой косынки, ярко контрастировавшей с зеленым сюртуком. Кто-то из гостей тут же бросился ему навстречу, чтобы поздороваться и справиться о самочувствии, так что герцогу не сразу удалось пробраться к невесте, сидящей за столом. Оказавшись наконец возле Катрионы, Роберт приветливо улыбнулся ей и галантно поцеловал девушке руку.
— Ах, Роберт, — только и смогла пролепетать она.
— Доброе утро, моя дорогая, — подмигнул ей молодой человек. — Наш милый доктор уже побывал у меня — осмотрел рану и сменил повязку. Он сказал, что я могу встать, если только не буду шевелить левой рукой, поэтому мне и пришлось уложить ее на эту косынку. Я был вынужден сказать доктору, что просто не мог оставаться в постели, думая о том, как ты, возможно, проводишь время в компании другого мужчины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97